– Ну что? Продолжим?

– Что продолжим? – растерялась в свою очередь Кира.

– К зачету готовится, к чему же еще? Вижу – глазки блестят, щечки горят, ручки дрожат… от нетерпения дать мне затрещину. Значит, энергия появилась и можем учить дальше.

– Ну ты… – задохнулась от возмущения девушка.

– Что? Не придумывается? Ки-и-и-и-ира! – про мозги и плесень я благоразумно промолчал и, состроив самую виноватую физиономию, закрыл глаза и жа-а-а-алобно, со слезой, протянул: – Прости-и-и-и-и! Я тебя оби-и-и-и-идел?! Я винова-а-а-а-ат!

Неожиданно мне послышались горестные всхлипы. Б-биточки недожаренные! Кажется всерьез обидел!

Срочно во всю ширь (и высь) распахнул глаза и посмотрел на Киру. Плечи девушки вздрагивали, а лицо она закрыла ладошками. Я аккуратно обнял ее слегка прижав к себе и без всякого ёрничества нормальным голосом серьезно попросил прощения: – Я слишком перехватил Кира. Я не хотел тебя обидеть. Прости! Ну что я должен для тебя сделать, чтобы ты больше не дулась на меня?

На некоторое время девушка затихла в моих объятиях, потом с глубоким вздохом решительно отстранилась и посмотрела мне в глаза.

Вот хулиганка! Ни малейшего следа слез! Зато веселье прямо пачками фейерверков в глазах взрывается. Это ж она хохот, а не рыдания, сдерживала.

– Хорошо! – моментально поймала она меня. – Будешь должен! Шут!

– Ага, – радостно кивнул я. – Паяц!

– Клоун!

– Ага, коверный.

– Рыжий!

– Ага! Неправда!

– Что?

– Я не рыжий.

– Все равно завтра знакомишься с моими подружками и всех вместе ведешь в тот ресторан, где покупаешь пирожные!

– Завтра никак.

– Почему?