Да, самый неприятный для лентяя вариант. Не когда ему дают десятку из жалости, а когда предлагают сначала поработать, а уж потом получить зарплату. И Ирина даже не сомневалась – вкалывает Зинаида день и ночь. И крутится, и сама в магазине работает, и за прилавком стоит, и… руки у нее – не барские. Хоть и нанизано на них шесть колец, хоть и старались за ними ухаживать, а все равно. Здесь ноготь обломан, там маникюр облез, царапина, ожог, несколько мозолей…

Видно же!

Рабочие руки, не лентяйские.

– А дети у вас есть? Семья?

– Сын есть. Сейчас в Москве, в институте.

– Давно? На каникулы приезжал?

– Пока – нет. Последний раз на новый год был, а началось это все примерно два месяца назад.

– Ясно.

– Сыну я путевку на юга оплатила. Недели три он в Анапе пробудет, а потом посмотрим. Не хочу я, чтобы он во все это лез, Мишка у меня парень горячий, въедет кому в нос, и готово.

Ирина кивнула.

– А муж?

– Объелся груш.

– Подробнее? С какого дерева были груши и зачем он их кушал?

Зинаида вздохнула, подперла голову рукой.

– Давнее дело, молодая я была и дура. Дура деревенская…

Ирина кивнула.

А чего тут понимать? Сама была не умнее, разве что пообразованнее. Но есть эрудиция – и есть умение устроиться в жизни, приспособляемость, выживаемость, если хотите.

Вот, с выживаемостью у нее были проблемы.

У Зины?

Тоже были. Зиной она была тогда, двадцать с лишним лет назад, совсем еще соплюха, чудом поступившая в институт, пусть на геофак, но на бесплатное отделение, со стипендией, с общагой – и получившая ШАНС!