— Я не видел их гибели, но они не отвечают по зеркальной связи. Либо в плену, либо мертвы. Но я склоняюсь к последнему — Оркатти держал с нами двоими ментал-связь. Я ее больше не чувствую. Конечно, этому тоже могут быть другие объяснения, но…

— Нет, они мертвы, — покачал головой Сарразен.

— Прискорбно… — вздохнул Танзен.

— Да, потеря двух обученных агентов нам невыгодна. Но ничего, у нас их еще достаточно.

Танзена слегка покоробило от этих слов. А возле Сарразена тут же материализовался эмоционал Совесть — громадный амбал с дубиной, похожий на приплюснутого огра. Он заорал Сарразену прямо в ухо и стал безжалостно трясти.

— Хотя, конечно, мне очень жаль, — равнодушно произнес тот, дергая головой. — Надеюсь, что они все-таки живы, хотя это и чрезвычайно маловероятно.

После этого Совесть замолчал. С ворчанием отступил назад и стал прозрачным, а потом и невидимым. Однако никуда не исчез — он всегда где-то рядом с хозяином, всегда готов врезать дубиной, если тот сделает что-то не то.

Говорят, когда-то мэтр Сарразен был очень мягким и чувствительным эльфом, неспособным раздавить даже букашку. Но он избавился от этого недостатка, превратив свою совесть в эмоционала. Всю, без остатка.

Теперь мэтр Сарразен — один из самых черствых и равнодушных эльфов в мире. Он бы, пожалуй, стал отпетым мерзавцем, если бы не тот факт, что свои жадность, зависть, жестокость, ненависть и даже злобу он тоже превратил в эмоционалов.

Танзен однажды видел Злобу мэтра Сарразена… и, боги милосердные, что за ужасная это тварь!

— Однако сейчас речь не об этом, — сухо сказал префект. — Гораздо важнее то, что вы обнаружили. Как вы себя чувствуете, мэтр?

— Не лучшим образом, — поморщился Танзен. — Я жив и полностью здоров… в чисто физиологическом смысле. Но как волшебник я искалечен. Я совсем не могу колдовать.

— Как это выглядит? — спросил Сарразен. — Вы ощущаете себя как в корониевой клетке? Или как в Тюремном Венце?

— По счастью, мне не доводилось носить Тюремный Венец, так что насчет него не скажу. Но на корониевую клетку это не похоже совсем. Я… думаю, я все-таки могу колдовать, но во мне все горит, если я пытаюсь это делать. Я боюсь, что даже самое малое заклинание меня попросту убьет.

— Любопытно, — сказал префект. — Выходит, вот что ощущают выжившие после излучения чакровзрывателя…

— Чакровзрывателя?.. — переспросил Танзен. — Вы знаете, что это был за… артефакт, мэтр?

— А вы сами не поняли? Конечно, древняя история не входит в курс обязательных для агента Кустодиана знаний, но о Волшебных войнах-то вы слышали?