Должен был ехать к Кэт, но не могу. Почему-то меня приводит в ужас мысль о том, чтобы даже дотронуться до нее.
Должен был ехать к Кэт, но не могу. Почему-то меня приводит в ужас мысль о том, чтобы даже дотронуться до нее.
Словно я сделал нечто ужасное.
Словно я сделал нечто ужасное.
Я не соврал! Отец может мной гордиться, да продлится Сон, чтоб его, Спящего о нем еще много десятилетий!
Я не соврал! Отец может мной гордиться, да продлится Сон, чтоб его, Спящего о нем еще много десятилетий!
Сколько крови.
Сколько крови.
Зачем? Ради кого?
Зачем? Ради кого?
Ради солдафонов Колхью, которые простреливали колени при приговоренным пленникам?!
Ради солдафонов Колхью, которые простреливали колени при приговоренным пленникам?!
Написал левой рукой записку с ошибками и заплатил нищему мальчишке, чтобы подбросил ее в жандармерию. Мне казалось хорошей шуткой — «Дорогой начальник!.. сейчас они говорят, что я доктор. Ха-ха. ваш покорный слуга, Джек Потрошитель».
Написал левой рукой записку с ошибками и заплатил нищему мальчишке, чтобы подбросил ее в жандармерию. Мне казалось хорошей шуткой — «Дорогой начальник!.. сейчас они говорят, что я доктор. Ха-ха. ваш покорный слуга, Джек Потрошитель».
Джек Потрошитель. Сейчас они говорят, что я доктор.
Джек Потрошитель. Сейчас они говорят, что я доктор.
Никакой я не доктор. Я напился потому, что женщина, которую я привез из Гунхэго, чтобы поставить эксперимент, стала удачным его завершением.
Никакой я не доктор. Я напился потому, что женщина, которую я привез из Гунхэго, чтобы поставить эксперимент, стала удачным его завершением.
Потрошитель.
Потрошитель.