— Бегите! — закричала она что было мочи.

— Не только она увидела летящий на них камень, теперь его увидели все, люди в панике бросились бежать, но у них было слишком мало времени! Тяжело рухнув в центре площади, камень расплющил два прилавка, на одном из которых менее минуты назад стояла Дарина.

— В следующий миг все утонуло в криках отчаяния, ужаса и страха — цель была достигнута: люди в панике покидали площадь. Бежали и рабы, и хозяева — камень не делал различий, безжалостно убив двух стражников, одного раба и одного господина. Дарина тоже побежала, но услышав позади себя крик: Помогите, умоляю! — развернулась обратно. Ее едва не стошнило, когда она увидела раба с расплющенной ногой, он жутко, истошно орал, утопая в крови и боли. Что она могла сделать! Ведь она не лекарь. И всё-таки вот так оставить его она не могла, резко оторвав полосу от платья, Дарина коленкой прижала мужчину к земле и решительно продела веревку под остатком ноги, прикосновение причинило мужчине страшную боль, в отчаянии тот хотел отмахнуться руками, но внезапно на помощь Дарине подоспел человек — не раб — и, удерживая раненого, приказал.

— Давай!

— Резко и решительно Дарина завязала узел — раб взвыл, и почти сразу потерял сознание.

— Нужны бинты, — сказал мужчина. — Я отнесу его к себе.

— Я помогу!

— Дарина подхватила раба за руку и вместе со своим помощником подняла обездвиженное тело.

— Но кто вы? Куда вы именно вы хотите отнести его?

— К себе домой, я — лекарь.

— Больших пояснений Дарине не требовалось.

— Ведите!

Спустя час Дарина внимательно наблюдала из окна маленького дома лекаря за тем, как прочесывают улицу стражники, выискивая бунтарей. Они заходили в каждый дом, до дома лекаря им оставалось каких-то домов десять.

— Ты бы не стояла у окна, — сказал ей лекарь, вошедший в комнату: тебя могут заметить.

— Пускай!

— Пускай? — подивился тот. — Это после всего, что ты говорила там? Ты хоть представляешь, что с тобой могут сделать?

— Я уже была в тюрьме, — мрачно ответила молодая женщина, — или ты думаешь, что все эти синяки я сама себе поставила? И побои, это еще не самое страшное в тюрьме, по крайней мере для женщины.

— Тогда тем более ты не должна рваться обратно!

— Я и не рвусь, но что поделать!

— Нет, я не понимаю! После того, что ты говорила! Получается, ты говорила неискренне?