Не советую идти, — сказал Дан, когда шаги посыльного утихли. — Он будет высказывать тебе, как глупо и по-детски мы вели себя, ввязываясь во все это дело, начиная с самого первого нашего полета в Союз.

Амалия чуть улыбнулась.

Ты поэтому такой хмурый?

Вместо ответа он только глубоко вздохнул.

Глупо и по-детски, говоришь? Может, мне и правда лучше не ходить? К тому же я бы лучше сейчас поговорила с Дариной и Анвархом, по-моему, самое время менять тактику. Он тебя не оскорблял?

Нет, не то, чтобы, но можно и так сказать.

В глазах Амалии промелькнула искорка гнева, вдруг она взяла Дана за руку и решительно сказала.

Идем!

К Дарине?

Нет, к царю Изяславу! Мне кое-что надо сказать ему.

Э-э, Амалия, может не надо?

Расслабься, бить его я не буду, хотя сегодня…

Амалия резко остановилась и развернувшись, посмотрела Дану прямо в глаза.

Мне нужно кое-что рассказать тебе, но сначала пообещай, что мое слово останется последним, и ты не станешь ничего предпринимать по этому поводу.

Что? Но я не понимаю.

Просто доверься мне.

Ну… хорошо, твое слово последнее. Но в чем? Что случилось?

И Амалия без утайки рассказала ему о приставаниях князя Древана, как она сорвалась и не просто все высказала ему, но и ударила вазой, когда тот попытался приблизиться к ней, а потом отхлестала букетом так и не поставленных в вазу ярко-красных цинний. Сжав кулаки, Дан уже сделал шаг вперед.

Нет, ты обещал!

Может, я просто хочу подтвердить твои слова более убедительными действиями!