Прошло около часа, внешне стена выглядела вполне завершенной, но до завершения по времени оставалось еще примерно столько же. Медленно, но верно песчинки проникали вглубь стены, расширяя ее, когда она набрала в толщину почти два метра, рост прекратился. Дан стоял на дороге, ведущей в земли патира Востока, на этом месте он образовал проход, пригодный для того, чтобы через него прошла одна лошадь с всадником. Стена уходила в толщу песка и земли на несколько метров и этого было достаточно, чтобы отбить всякое желание делать подкоп, потому что два метра дороги в проходе стали абсолютно прозрачными, наглядно демонстрируя красноватый туман, перемешанный с песком.

Издалека увидев стену, летевший на пяти птицах рокха патруль искренне порадовался тому, что властитель магии на их стороне, помогает им, а не действует против них. Зато несколько солдат из Земель патира Востока, едва завидев на горизонте странное красноватое свечение, остановились, очевидно было, что это опять какая-то магия, а значит, для начала надо было все проверить и разузнать, хотя выглядело это странно, если не сказать жутковато: зачем строить на их пути стены, если их хотят выгнать страны? Неужели же их хотят оставить здесь, но зачем? Что с ними собираются делать? Обратить в рабство или казнить? С помощью какого-нибудь очередного гигантского пресса!

Когда царь Изяслав услышал об идее Дана, то отнёсся к ней крайне скептически, насколько он знал, никакие оборонительные стены, созданные с помощью магии, не могли существовать продолжительное время, тем более неограниченное, как пообещал ему Дан. Только если это были стены из реальных материалов, тогда да, магия укрепляла их. Как он сделает из песка настоящую основу, Изяслав не понимал, и в душе не поверил, но промолчал. Дан нутром чувствовал его совмнение и недоверие, потому сейчас, закончив работу, искренне пожалел, что царя здесь нет, но ничего, со временем он убедится в своей неправоте. Довольный тем, что все получилось, Дан даже перестал обижаться. И вот эту обиду Изяслав как раз предполагал, а памятуя о том, как он отчитал Дана за поспешность и необдуманность в принятии решений, и зная о злопамятности последнего, Изяслав искренне опасался, что отношения между ними могут не заладиться. Оставалось только надеяться на Амалию, на то, что у нее этой злопамятности нет, а на мужа она сможет должным образом повлиять.

— Куда мы теперь? — спросил Баруна, уже готовый взлететь.

— Назад, в Амарахаб, — ответила ему Амалия, — только давай пролетим над Кхабадом, посмотрим, какая там обстановка.