– Не забудьте об условиях, на основании которых разрешено ваше временное освобождение... – наклонил голову отец Варб.

– Да, да, конечно... – заторопился Коннел, делая шаг к дверям. – Мы их не нарушим...

... Мы все уже седмицу жили в небольшом домике, который Коннел снял для всех нас. Как обычно бывает в подобных случаях, люди, долгое время живущие в постоянной тревоге или нервном напряжении и готовые, кажется, переносить все тяжести и трудности – такие люди, оказавшись в сравнительной безопасности, частенько падают без сил. Ну, таких несчастных можно понять – обвинение, суд, тюрьма, ожидание самого худшего – и вдруг приходит освобождение! Тут от радости поневоле сляжешь...

Вот и с родными Коннела произошло то же самое: едва оказавшись в небольшом уютном домике, они просто-таки свалились с ног, и все заботы по дому нам с Коннелом на какое-то время пришлось взять на себя. Знаете, совместный уход за больными или разобщает людей, или же скрепляет их отношения, и, по счастью, у нас был второй вариант предполагаемого развития событий. Уход за новыми родственниками мне был не в тягость, тем более что в свое время я немало занималась лечением Евгара. Конечно, сейчас не время терзаться воспоминаниями, тем более что ничего из прошлого уже не вернуть, только вот из памяти ничего исчезать не хочет.

И еще одно меня беспокоило: едва ли не каждую ночь мне снился Евгар, и каждый раз он ничего мне не говорил, но мне все одно казалось, будто он хочет мне что-то сказать. Не знаю, что это может означать, но я пыталась не думать об этих странных сновидениях.

Первые три дня освободившиеся из тюрьмы лежали, не вставая, да к тому же женщины то и дело вытирали слезы, вспоминая произошедшее, но постепенно нашим больным становилось лучше. К тому же, когда долгое время постоянно находишься с теми или иными людьми, то лучше их узнаешь, глубже понимаешь взаимоотношения в семье, а они здесь были просто замечательными. В своей семье у меня было понимание только с отцом, который меня очень любил, а позже (как я считала) было единение душ с Евгаром, моим первым мужем. Все остальное время я должна была тянуть на себе всех своих родных, получая вместо благодарности вечное раздражение и недовольство.

Здесь же, в семье Коннела, все было совершенно не так: отношения между родственниками были просто-таки пронизаны теплом и привязанностью друг к другу, желанием взаимной поддержки и любви. К таким светлым чувствам быстро привыкаешь, и вскоре я, к своему изумлению, поняла, что не имею ничего против подобной семейной жизни. Возможно, причиной этому была моя накопившаяся усталость от постоянного желания тащить на себе весь воз проблем, а может, мне, как и любому человеку, просто хотелось иметь теплый и любящий дом, где тебя просто ждут. Если уж на то пошло, то моя новая семья – чего уж там скрывать!, мне очень нравится. К тому же Коннел оказался нежным и любящим супругом, и постепенно я приняла как должное и новую семью, и мужа, понимая, что это далеко не самое плохое из того, что могла послать мне судьба. Пожалуй, стоит выбросить из памяти все мысли о разводе после полугода семейной жизни. Конечно, к Коннелу у меня не было той сумасшедшей и всепоглощающей любви, которую я когда-то испытывала к Евгару, но такие чувства два раза не повторяются, и поэтому стоит ценить то, что уже имеешь.