Разумеется, до меня доносились слухи о том, что происходит в семье барона, и, судя по тому, что я слышала, этот брак, говоря мягко, назвать удачным никак нельзя. Все деньги, согласно завещания, находились в руках жены, которая не считала нужным потакать хоть каким-то прихотям мужа, и держала законного супруга (присутствие которого она, если честно, с трудом переносила) в черном теле. Ну, а после рождения сына жена барона сочла свой долг в отношении семьи и продолжения рода исполненным, выделила барону отдельные покои, и отныне полностью урезала расходы муженька, мотивируя это тем, что ее неразумный супруг мот и лодырь, а ей надо позаботиться о будущем сына. Дескать, этот человек, которого она вынуждена называть своим мужем, уже пустил по ветру все свое состояние, и потому она не позволит поступить также со своими деньгами, которые позже перейдут по наследству ее сыну.

Вообще-то я прекрасно понимаю эту даму: их брак был заключен не по любви, а по условиям завещания, и рождение сына (а новой жене барона было за сорок) явилось для нее огромным счастьем, и она, что вполне естественно, стремилась обеспечить будущее ребенка. Правда, сам барон был крайне недоволен тем, что его урезали в средствах, и попытался, было, возмутиться, и даже пригрозил разводом. Не знаю, на что он рассчитывал, потому, как ему сразу же сунули под нос брачный договор, где было ясно сказано, что в случае развода барон Корд останется гол, как сокол – ничего своего в этой семье у него нет. Вполне естественно, что после того, как ему указали на то место, которое он занимает в семье, барон притих, и отныне вынужден изображать перед всеми семейное счастье.

Несколько месяцев назад я случайно встретилась с бароном. Дело в том, что незадолго до того в лавку, торгующую тканями, привезли кхитайские шелка, и мне хотелось купить себе несколько отрезов на новые платья. Однако стоило мне выйти из кареты, как я едва ли не столкнулась с бароном Корд, который направлялся куда-то по своим делам. У меня не было ни малейшего желания разговаривать с этим человеком, и я думала, что все ограничится парой обычных любезных слов, но не тут-то было. При виде меня барон расплылся в улыбке, и стал рассыпать комплименты. Похоже, он действительно был рад нашей встрече, и потому я поневоле слушала его слова, прикидывая, как бы повежливей распрощаться, хотя этот человек, кажется, и не думал заканчивать разговор. Более того: очень скоро он перешел к жалобам на свою несчастную жизнь, сообщал, как одинок в этом мире, и что его не понимает жена, это черствое и бессердечное создание с ледяным сердцем.