— Заставь меня поверить в это, и так и быть я подумаю, — он наклонился, впиваясь в мои губы поцелуем. Не знаю в чем причина: в азарте от схватки, во вкусе его крови на моем языке, в моем собственном желании, но мне снесло голову. Единственное, о чем я успела подумать: хорошо, что на мне все еще дорожная одежда, а то кругом столько пыли, что надень я чистую рубашку и брюки, их пришлось бы выкинуть.

По венам пронесся обжигающий поток яростного, безумного желания. Он покусывал мою нижнюю губу, пробежался пальцами по шее, погладил ключицу в распахнувшемся вороте рубашки. Я невольно выгнулась под его руками. Святые яйца, как же он хорош, этот демон. Принц приподнялся и прошелся поцелуями от шеи к уху, скользнул руками вдоль тела. Из горла вырвался стон, гортанный, голодный, почти непохожий на мой собственный. Демон сильнее прижал меня к своему телу, я запустила руки под его рубашку, с наслаждением чувствуя, как от каждого моего прикосновения напрягаются его мускулы. Вкусный. Горячий. Врайт. Стало нечем дышать, когда он слегка царапнул клыками ключицу, поглаживая руками грудь. Безумие. Такое. Сладкое. Безумие. Я выскользнула из-под него и устроилась сверху, возвращая поцелуй, расстегивая бесконечные пуговицы его рубашки. Что ж их так много? Я рванула полы в стороны, послышался легкий стук.

— Обсидиана, — простонал он, вызвав очередную мою улыбку. Я не могла оторвать взгляда от его тела. Мужик просто не может быть настолько совершенным. Я потерлась о его набухший член, вырвав очередной стон, и проложила дорожку из поцелуев по его груди. — Ты нарываешься, девочка, — он чуть сжал мою талию.

— Еще как, — о нет, принц, ты не заставишь меня остановиться. Я вернулась к его губам, — но мне нравится, — я зализала ранку оставленную мной же и снова потерлась о него. Спустилась ниже, прикусила сосок.

— Оборотень тебя не стоит, — сквозь шум крови в ушах, донесся его сдавленный голос. Я втянула в себя воздух. Дебил. Все-таки заставил. Последний яростный поцелуй в губы. И я поднялась на ноги.

— Обсидиана?

— Ты — идиот, — я подняла оружие, одернула одежду и шарахнула дверью изо всех сил. Тело подрагивало от неудовлетворенного желания и злости. Ну почему мужики всегда все портят? Я упрямо шла на кухню с твердым намерением потом спуститься в морг, забрать своего леопарда, мешок с головой и принять, наконец-то, душ. Желательно холодный. Нет. Ледяной.

Когда я распахнула двери в морг, Стэр лежал там, где я его и оставила, тихо посапывая. Я положила перед его мордой головку сыра и подхватила мешок. Сначала у него дернулся нос, забавно зашевелились усы, он облизнулся и только потом открыл глаз.