— Ты их из воздуха достаешь? — поинтересовался я, отводя от горла лезвие.

— Тьфу ты, напугал демон, — она убрала кинжал, а я с удовольствием отметил, как дрожит ее тело. — Просила ведь не делать резких движений, — я тихо рассмеялся, закрывая ее рот поцелуем. Сила устремилась к Диане, обволакивая нас обоих, оставляя мне вместо разума голые инстинкты, заставляя крепче прижать к себе девчонку.

— Ты играла со мной весь вечер Обсидиана, — вырвалось помимо воли признание. — Сводила с ума, дразнила, — шептал я между лихорадочными поцелуями. Она что-то невнятно пробормотала. Нежная кожа шеи, ключица, уголок губ, мочка уха.

— Я не, — вдох через силу, — играла.

— Играла, — я положил ее руку себе на сердце. — Слышишь? Чувствуешь?

— Демон, — простонала она

— Это то, что ты творишь со мной. Я словно помешанный, — поцелуй, — одержимый, — еще один, — больной тобой.

— Ты слишком много разговариваешь, демон, — простонала она, стягивая с меня остатки рубашки.

— По имени, — я запустил руки ей в волосы, одну за другой вытаскивая шпильки. Да сколько их здесь?

— Что?

— Назови меня по имени, — я прервал очередной поцелуй и заглянул в ее ошалевшие глаза.

— Ширан, — тихо сказала охотница, заставляя меня вздрогнуть. Когда девушка вот так произносит твое имя: хрипло, едва слышно, на выдохе, она может спокойно вонзить тебе кинжал в сердце, а ты так и умрешь с улыбкой на губах.

Наконец-то последняя шпилька упала на пол, и волосы цвета запекшейся крови окутали плечи. Духи грома, как же она великолепна!

Она зарылась пальцами мне в волосы, углубляя поцелуй. Я зарычал не в силах сдерживаться и приподнял ее над полом. Ее пальчики пробежали по моей груди, едва касаясь, но каждое прикосновение словно обжигало.

Не достаточно.

Я перехватил тонкие запястья и рванул с нее перчатки. Что-то треснуло. Придется их выкинуть. Обсидиана тихонько рассмеялась и расстегнула мои штаны, подталкивая меня к кровати. Боги я не в силах был разжать руки, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Мы упали на постель, и охотница оказалась сверху. Упырские цепочки! Я в нетерпении отбросил их в сторону, проводя вдоль изящной ножки. Какая нежная, бархатная кожа.

Мало.

— На тебе слишком много одежды, — я не узнавал свой собственный голос. Желание проносилось по венам огненным потоком, стирая мысли, оголяя нервы. Девчонка с явной неохотой оторвалась от моих губ и завела руки за спину, быстрое движение, и она осталась передо мной в одном корсете. Я перехватил ее и развернул к себе спиной, покусывая мочку уха.

— Что…

— Я сам, — я прикусил кожу, поцеловал хрупкие плечи, каждый шрам волчьей метки, расстегнул крючок. — Ты такая сладкая, хмельная.