Я выхожу из квартиры и снова звоню Санычу.

- Петухов, - смешок срывается с губ, - сдох, я ухожу.

- Ты быстро, - хмыкает Литвин.

- Он – мразь, а я зла, - отвечаю, сбегая по ступенькам вниз, нужно еще заскочить в бар, посмотреть, как идут приготовления.

- Мы обсудим это позже, но… с тобой надо что-то решать, - подтверждает мои мысли Саныч, а потом переключается, будто предыдущая фраза была скорее для него, чем для меня. – Мы продадим квартиру Петухова, деньги пойдут на лечение родителей Дашки и… других…

- Много у него других? Было, – спрашиваю, а потом понимаю, что не хочу слышать ответ. – Знаешь, не важно, - добавляю быстро. – Надеюсь денег хватит.

- У учителя кроме квартиры есть еще недвижимость. Все, что получим, пойдет на реабилитацию. Гад уже у Дашкиных родителей, говорит, что к завтрашнему дню все будет готово.

- Надеюсь, он не спалит им мозги, - киваю, садясь в машину.

- Не спалит. Ярослав все понимает.

- Ну и отлично. Пока, Саш.

- Пока, Элисте, - отвечает Литвин и отключается. А я завожу тачку и гоню в «Безнадегу», стараясь унять дрожь в руках и пропихнуть ком, вставший в горле. Ради Дашки, ради себя, ради черного комка меха, тоже скучающего по Зарецкому.

Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо, Аарон вернется.

Я захожу в бар и передергиваю плечами, проталкиваю куда-то на самое дно очередной комок, закрываю глаза, чтобы почувствовать «Безнадегу» лучше. Ее дыхание, ее шепот, ее саму. Поднимаюсь в кабинет Зарецкого, сажусь в его кресло и… все-таки не выдерживаю. Забираюсь с ногами, прижимаюсь к спинке и реву. Лицо Вэла мелькает в проеме двери и тут же исчезает. Он возвращается через несколько минут с бутылкой текилы и лаймом, и слез становится в два раза больше. Бармен терпеливо ждет, пока я пью и размазываю по лицу сопли.

Я злюсь и зову Аарона. Мне плохо, страшно, я очень скучаю. Зову его, снова пробую открыть чертову брешь, снова проваливаюсь. Пью и реву.

Успокаиваюсь, когда на дне остается примерно четверть.

Не то чтобы мне стало легче, стало хуже, потому что начала трещать башка, потому что я вдруг поняла, что устала и что сдохнуть хочется как никогда прежде.

Но я делаю последнюю затяжку, бросаю окурок в стопку, вытираю остатки слез с лица. Вдыхаю и вдыхаю несколько раз, чтобы собраться с мыслями и силами и только после смотрю на парня.

- Как подготовка? – спрашиваю хрипло. И уголки губ потерянного бармена немного приподнимаются, он расслабленно откидывается на спинку, и мы начинаем обсуждать подготовку. А после того, как все решено, я все-таки не сдерживаюсь и задаю ему вопрос, ради которого, если быть честной, и приперлась сюда.