– Когда мы виделись в последний раз, ты не молчала, – заметила Милсиндра, облизывая лапу. – Разве тебя недостаточно хорошо воспитали, что ты не отвечаешь криане, когда она к тебе обращается?

Я удивленно фыркнула. Раньше я никогда не слышала, чтобы верховные волки называли себя крианами. Этим словом пользовались люди, оно означало их духовных вожаков и тех волков, которые с ними встречались.

– Я поговорю с Риссой о том, как она воспитывает своих щенят, – продолжала Милсиндра.

Я наконец собралась с силами.

– Прошла всего четверть луны, с тех пор как мы начали носить мясо людям, – сказала я, радуясь тому, что говорю спокойно и уважительно. – У нас осталось больше двух лун, чтобы выполнить обещание.

«И всего две луны, чтобы выбраться из Долины, если я собираюсь разыскать мать».

При мысли о матери, которая ждала меня, в то время как я застряла в Долине, я лишилась дара речи и глупо захлопала глазами, глядя на Милсиндру. Она ждала. Ждала, что я солгу, что признаю свое поражение. Я не знала, что сказать. А потом вспомнила Марру, которая умела отвечать на вопрос, по сути не отвечая. Она говорила ровно столько, сколько было нужно, чтобы не показаться невежливой, и в то же время не выдавала никаких сведений.

– Это нелегко, – сказала я, отводя взгляд. – Есть некоторые трудности, но мы успеем разобраться…

– Трудности? – фыркнула Милсиндра, и вежливость враз с нее слетела. – Ты едва удержалась, чтобы не убить одного из них. Всего одна охота… одна охота – и ты чуть не укусила человека, а он чуть не нанизал тебя на палку, как кусок мяса. – Она засмеялась, а потом как будто вспомнила, что пытается быть любезной. – Ты не виновата, Каала. Ты ничего не можешь с собой поделать.

Милсиндра опустила голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Знаешь, почему я разрешила этому старому хиляку убедить Совет, чтоб тебе дали возможность пожить с людьми?

– Потому что у тебя не было выбора! – выпалила я. – Не было достаточной поддержки в Совете, чтобы нам помешать. Зориндру тебя заставил.

Милсиндра рассмеялась.

– Зориндру никогда не заставит меня сделать то, чего я не хочу. Это я, лично я позволила тебе попытаться, потому что знала: ты – настоящий волк и не позволишь людям задирать нос или обращаться с тобой как с хвостолизом. В отличие от твоей матери и братца Рууко.

Мои уши встали торчком при упоминании о матери, но высокомерный взгляд Милсиндры не позволил мне перебить.

– Хиилн и Нееса – человеческие штрекки.

Я вздрогнула от оскорбления. Штрекк – это самая мелкая добыча.

– Они ложились на спину и подставляли людям живот. Они утратили волчью суть. Из-за них мы все рисковали сделаться человеческими хвостолизами. Но я знала, что ты-то не такая. – Милсиндра довольно выпрямила уши. – Я всегда права.