— Не спеши клясться, — заговорила Элиз. — Ты станешь их Правителем и снимешь запрет!

Ее уверенность стала наводить Крона на мысль, что Элиз явно припасла какого-то туза в рукаве. Как бы ему ни хотелось, пусть вампирка явно сумасшедшая, но она не дура.

— Ты сошла с ума или притворяешься? Какая сила в мире может заставить меня это сделать? — уже осторожно спросил Гелиот.

— Любовь, — расхохоталась Элиз.

— Любовь? — переспросил он, став смеяться вместе с вампиркой.

— Она самая! — подтвердила она.

— Это все начинает напоминать дешевый сериал! — заключил Крон.

Элиз вкинула голову, пытаясь сбросить упавшую на лицо прядь, закрывающую обзор. Она продолжала стоять в скрученном состоянии, Юкка крепко держал ее руки за спиной.

— Не спеши выставлять меня больной, я намного умнее многих. Укусив Веру, я совершила ошибку? Нет! — ответила сама себе девушка. — Я сначала тоже так решила, и сильно расстроилась, но потом ко мне пришел ответ. Что все верно, я освободила путь для тебя!

— Спасибо большое, — глумился Гелиот. — Могла бы и не беспокоиться!

— Ты будешь править и снимешь запрет, так как я сегодня украла твое сокровище, находящееся всегда под твоей защитой. Облелеянное и любимое тобой!

Элиз многозначительно замолчала, глаза Гелиота стали чернее обычного. Вампиры не смогли понять, о каком таком сокровище говорит Элиз.

— О чем ты говоришь? — не выдержал Ефрем, обращаясь к ней.

— О Вампирессе, — вместо нее ответил Гелиот. — Неужели, Элиз, ты считаешь, что она так много значит для меня?

— Но ты сразу понял, к чему я клоню! — подметила она.

— Это было несложно! Любовь и сокровище, все слишком предсказуемо! — безразличным тоном ответил Крон.

— Мне все равно, что там насколько предсказуемо. Я выкрала ее и спрятала, — стальным голосом говорила вампирка, — и никакая сила в мире не поможет тебе найти Вампирессу. Ты перероешь весь мир и не найдешь ее, если я не подскажу тебе, где искать! А теперь можешь отдавать меня Кронам!

Элиз выжидающе смотрела на Гелиота, но он молчал.

— А я тебя предупреждал! — сказал Ефрем.

— Мог бы и не напоминать, — оскалился Крон.