— Надеюсь, вы останетесь довольны, господин! — с придыханием пролепетал ликериец.

Саорг не удостоил его ответом, лишь кивнул рабыне.

— Ступай за мной, женщина!

— Я не сдвинусь с этого места! — заявила она.

Мимо прошел носильщик, согнувшийся под тяжестью мешка на плече.

— Не играй со мной! Хочешь, чтобы я нес тебя, как этот груз? — Тайрон указал на удаляющегося носильщика. Незнакомка перегибала палку, наполнив своим непослушанием чашу его терпения.

— Только попробуй, и я вцеплюсь тебе в горло, саорг! — закричала девушка. Но она была вовсе не зла, скорее взволнована и находилась в крайней степени отчаянья.

— В чем дело, женщина? — спокойно уточнил Тайрон, пропустив мимо ушей все ее грубости.

— Я не сдвинусь с этого места без моего брата!

Так вот в чем дело? У нее есть брат. Наверное, его девушка пыталась защитить, когда он впервые услышал ее голос. Любопытно.

— Приведи! — приказал торговцу. Тот не посмел возразить и исчез в доме. Появился через секунду, толкая перед собой щуплого светловолосого парнишку, 8–9 циклов от роду. Мальчик упирался, но как только увидел девушку, бросился к ней.

— Диана! — закричал, прижимаясь к сестре.

Значит, Диана. Диана… Имя у незнакомки красивое, словно перезвон колокольчика. Тайрон усмехнулся. Посредством брата управлять гордячкой будет куда легче.

— Мальчишку я тоже забираю, — кинул он продавцу.

— Смею ли я предложить этого раба господину, как презент за предыдущую покупку? — залепетал торговец, который уже не знал, как отделаться от внимания саорга.

— Принимаю. Неси его документы.

Хозяин вновь убежал в дом, оставив Тайрона наедине со своими новыми рабами.

Паренек был одет в такое же как у сестры рубище. Правда, ему оно доходило до колен. Светлые, давно не мытые волосы висели сосульками и доходили до самых плеч, прикрывая тонкую шею и грубый металлический обруч рабского ошейника. На мир ребенок смотрел очень знакомыми ясными, голубыми глазами.

— Денни, — девушка нежно поглаживала брата по голове, прижимая к себе, а по ее щекам катились крупные как горошины слезы.

Странные все же люди. Когда все плохо — кричат, а когда уже ничто не угрожает — слезы льют. Истинному саоргу никогда не понять поступков низших. Да и надо ли?