— Это укун для метания отравленных игл.

— Куруман… — поправляет меня вдруг появившаяся словно из-под земли та сама демоница из Ким-Цы.

Ее черные как ночь глаза смотрят на меня с легким вызовом.

— Укун, — прищуриваюсь я.

— Куруман…

Крайт отходит, увлекшись каким-то новым лезвием.

— Это исконно орское оружие волхвов — укун.

— Это куруман. Укун делают из стебля тростника, что растет на вашем Чудном озере. А куруман из бамбука, что растет только в локе Озер. И это, — стучит она трубкой себе по костяшкам. — Бамбук.

Закатываю глаза. Она еще и спорить об оружии со мной будет?

— Не важно из чего сделана флейта — кости, тростника или дерева. Если она выгляди как флейта и звучит как флейта, значит она и есть флейта!

— Похоже, Вам княжич, — чуть понижая голос. — Не дает согласиться с очевидным именно наличие Вашей флейты, — стреляет она своими раскосыми глазами мне в пах.

— Простите?.. — открываю я рот. — Не расслышал…

Ощущаю, как ее пальчик давит мне на подбородок, закрывая его.

Проходит мимо, подхватывая с подставки какой-то металлический составной диск.

Я ошеломленно разворачиваюсь следом за ней.

Встряхивает диск, из него выскакивают три изогнутые, как лезвие ятагана, луча-кинжала.

— Что это? — с вызовом демонстрирует мне.

— Знать не знаю! Неудобная бесполезная игрушка. Зачем мне её имя?

— Это шакен.

Рывком отправляет его мимо моего лица в доску, которую несколько минут назад врезался топор Ракатанги. Шакен плотно входит в дерево одним лезвием.