– Даже отцу было противно ко мне прикасаться. А уж как надо мной насмехалась Рианон. Особенно когда поняла, что, в отличие от большинства тогдашних мужчин, я её и пальцем не трону, что бы она мне ни говорила.

– Как жаль, что я не могу ей врезать. Выкопать, оживить, и снова убить!!!

– Ты ж моя защитница! – Гейб ласково погладил меня по щеке. – И не надо, не плачь, это было очень-очень давно.

– Гейб, скажи, а она была ещё жива, когда ты переродился?

– Да. Ей было где-то около сорока на тот момент.

– Ха! Так ей и надо!!! Она увидела, каким ты стал красавцем, и, я уверена, пожалела, что прежде отвергала тебя.

– Возможно. Но мне было уже всё равно. Мы давно стали чужими. И теперь уже я не желал иметь с ней хоть каких-то дел, как, впрочем, и со всем остальными людьми тоже. Хотя от меня уже не шарахались. Даже наоборот. Но было поздно. Этот комплекс поселился во мне навсегда. Почти навсегда. Кстати, ты знаешь, кто был первым, к кому я прикоснулся?

Я задумалась. Если Гейб задал мне этот вопрос, то я должна знать ответ. Но откуда же мне знать, кто там жил в то время, три тысячи лет назад? И тут меня осенило.

– Ричард!

– Верно, – улыбнулся Гейб. – Малыш Уолси сумел сломать ледяной панцирь, который я растил десятилетиями. Я помню, как Алекс привёз его домой, гордо продемонстрировал всем окружающим, сунул в руки экономке и больше не обращал на него внимания. Та нашла ему кормилицу, но эта женщина не особо интересовалась малышом. И, спустя несколько дней, не выдержав его постоянного плача, я пришёл в детскую. Малыш Уолси надрывался от крика, весь мокрый и грязный, а кормилица дрыхла пьяным сном, напившись эля.

– Разве можно пить алкоголь, когда кормишь грудью?! – ужаснулась я.

– Миранда, это было три тысячи лет назад! – рассмеялся Гейб, и я улыбнулась вслед за ним. – Тогда эль вообще пили все, даже дети. Он не особо крепкий, но, при желании, не зная меры, можно и опьянеть. А кормилица, что называется, дорвалась до халявы.

– И что ты с ней сделал?

– Выгнал, разумеется. Я сам выкормил Ричарда козьим молоком из рожка. Сам купал, пеленал и баюкал его. Я был ему нужен, а он был нужен мне. Тот первый раз, когда я его увидел… Я не знал, что делать, как его успокоить, просто боялся его поломать – он же был хрупким, как цыплёнок. Но когда я развернул его грязную пелёнку, он вдруг схватил меня за палец и посмотрел на меня так, словно бы узнал. Я понимаю, что такие крохи ещё не могут осмысленно смотреть, но тогда мне так показалось. И всё – моё сердце было в его крошечных пальчиках.

– Мне это знакомо, – пробормотала я, вспомнив, что именно почувствовала, когда ручонки Кристи так доверчиво обняли меня.