– И всё, – улыбнулся Фрэнк.

– В смысле – «всё»?

– В том смысле, что ниже шеи у нас нет на теле ни одного волоска, как и у наших предков.

Я попыталась осмыслить слова Фрэнка. Я видела его обнажённым по пояс, и других гаргулий – тоже. Я даже целовала его грудь, на которой, действительно, не было ни единого волоска, но в тот момент это не показалось мне странным. Но, пошарив в своей идеальной фотографической памяти, которая очень помогала мне в учёбе, я поняла, что и подмышками у гаргулий тоже волос не было, а это вообще-то уже странно. Не тянут гаргульи на метросексуалов. Я не многих видела, но они – нормальные мужики, совсем не помешанные на своей внешности, даже наоборот, тот же Фрэнк в начале нашего знакомства ходил по городу в совершенно заросшем виде.

Я провела пальцем по руке Фрэнка.

– Надо же! И как я не заметила? Нет даже пушковых волос. Даже у меня они есть, а у тебя – нет…

– Я же говорил – ниже шеи ни одного волоска. И пушковых волос – тоже.

Тут до меня окончательно дошло то, что имел в виду Фрэнк, и я почувствовала, как румянец заливает мои щеки. Потому что он вдруг возник перед моим мысленным взором не только без единой волосинки, но и без единого лоскутка на теле. Я часто задышала и зажмурилась, стараясь прогнать видение, пришедшее так не вовремя. Я совершенно не умела подбирать место и время, сегодня убедилась в этом не единожды. Но что поделать – встреча с Фрэнком словно бы сорвала некий стоп-кран, и моя спокойная, тихая, даже скучная жизнь изменилась безвозвратно. И дело не только в похищении – я изменилась сама, внутренне.

И теперь мне порой приходило в голову такое, о я чём раньше и подумать не могла. Я словно бы эмоционально спала, а теперь проснулась.

Постаравшись выровнять дыхание и отодвинуть разные смущающие мысли и видения до того времени, когда мы с Фрэнком останемся одни, я взглянула на него, надеясь, что моё лицо уже не пылает.

– Я рада, что у тебя, в отличие от твоих предков, есть волосы. Они такие красивые. Но вот борода тебе совсем не идёт. Она скрывает твоё прекрасное лицо. Зачем ты её отрастил?

– Я не то чтобы специально её отращивал. Просто прошедшую пару лет я жил отшельником в лесу.

– Изучал сов? – и, видя его удивлённый взгляд, пояснила: – Мне Эрик рассказывал.

– В принципе, за совами я, действительно, наблюдал. Но это так, со скуки. Хотя материала хватило на очередную докторскую для моего родственника Брендона и на парочку научно-популярных фильмов. Но они не были моей целью.

– Тогда почему ты жил в лесу?

– Я устал... – вздохнул Фрэнк и, видя моё удивление (как может устать гаргулья, которая в принципе не способна уставать?), пояснил: – Морально устал. Я был так одинок… Нет, семья у меня была, огромная семья, но... Они находили своих половинок, а я нет. Из трёх старших поколений лишь я всё ещё оставался одиноким. Мне это уже стало казаться каким-то проклятием, честное слово! Мне казалось, что вокруг меня одни лишь счастливые семейные пары. Куда бы я ни пошёл – я видел только их, и это ещё сильнее подчёркивало моё одиночество. И в какой-то момент я не выдержал. В течение недели трое из сотрудников моей компании сообщили о своих помолвках. Трое! Я имею в виду топ-менеджеров, тех, кого я знал лично. Я получил три приглашения на свадьбу сразу. И я сорвался! Бросил всё и уехал. Попросил своего племянника Гордона проследить, чтобы в моей фирме организовали совет директоров – до этого я всем управлял единолично. Теперь я лишь держатель акций – у меня более семидесяти процентов, – но и всё. В управление больше не лезу – перегорел.