Я почувствовала, что меня опустили спиной на что-то твёрдое – мы уже не были в воде, а я даже не заметила, как мы выбрались на берег. И поскольку меня уже не нужно было удерживать над водой, руки Фрэнка, получив свободу, принялись путешествовать по моему телу. Следом устремились губы, лаская, целуя, пощипывая мою грудь, в то время как руки спустились ниже, гораздо ниже, лаская как тогда, в пещере.

Сначала я ещё пыталась тоже ласкать Фрэнка, но в итоге меня хватало только на то, чтобы лежать и постанывать от наслаждения, которое дарили мне его умелые прикосновения, играя на моем теле, словно на музыкальном инструменте, даря удовольствие, которое всё нарастало и нарастало, а потом вдруг накрыло меня, словно цунами. Я вскрикнула, испытав то же самое непередаваемое удовольствие, как тогда, в пещере, а когда немного пришла в себя, то поняла, что Фрэнк надо мной и... во мне. Первой мыслью, промелькнувшей в моей голове, было: «Рэнди была права!» – ни боли, ни страха, только невероятное чувство наполненности и... правильности. Мы стали единым целым, одним телом, одной душой. Мне казалось, что именно к этому моменту я шла все эти годы, вся моя жизнь была лишь подготовкой к тому, что сейчас произошло. Подняв глаза на Фрэнка, я широко улыбнулась ему, но потом моя улыбка чуть увяла, поскольку взгляд, которым смотрел на меня Фрэнк, был каким-то... испуганным.

– Что случилось? – мне, наверное, тоже стоило испугаться, но совсем не хотелось.

– Я... – Фрэнк сглотнул, потом прокашлялся и начал снова. – Я сделал тебе очень больно?

О чём это он? Разве он не видит, не чувствует, как мне хорошо?

– Нет, – я замотала головой. – Мне не больно. Совсем.

– Правда? – Фрэнк внимательно вглядывался в моё лицо, словно пытаясь определить, не лгу ли я, чтобы его успокоить.

И тут до меня дошло – прежде он имел дело только с человеческими женщинами, я у него – первая бессмертная. В каком-то смысле и для него это первый раз, не совсем так же, как у меня, но всё же... И если мои страхи развеяла Рэнди, то вряд ли и его тоже кто-то мог так же просветить. Осознав это, я погладила Фрэнка по щеке, заглянула в глаза и заверила:

– Мне не было больно, Фрэнк. Я бессмертная. У меня очень высокий болевой порог и мгновенная регенерация, – я почти дословно процитировала Рэнди. – Я даже щипок не почувствовала, как она... Ой!

Я заткнулась, поняв, что именно ляпнула. А Фрэнк внимательно посмотрел на меня, анализируя сказанное мною, а потом расслабился и широко улыбнулся.

– Кажется, с кем-то провели ликбез на тему: «Как бессмертные лишаются невинности»?