– Дома ещё четверо взрослых, даже пятеро, если считать и Томаса тоже, плюс Лаки. Думаю, все вместе они способны присмотреть за Кевином, особенно учитывая, что когда он спит, его из пушки не разбудишь.

– Ладно, вы можете препираться и дальше, – сказал Джеффри, усаживая меня на кушетку и доставая небольшой шприц. – А мы займёмся своими делами. Джинни, ты не возражаешь, если я возьму у тебя кровь? Хочу сравнить с прошлым твоим анализом.

Я не возражала – мне самой было интересно. Ранка от прокола иглой затянулась прямо на глазах, я смотрела на это, едва ли не открыв рот, но, наверное, для остальных это было чем-то привычным. Взяв кровь, Джеффри намазал её на разные стёклышки, часть поместил в какие-то приборы, на другие чем-то капал и рассматривал под микроскопом. Потом смотрел данные на мониторе, в итоге сделал вывод:

– Первое, что могу сказать – группа крови прежняя, вторая положительная.

– А разве она могла измениться? – удивилась я.

– Наша меняется, – пояснил Кристиан. – Мы рождаемся с разными группами крови, а после перерождения она у всех нас, без исключения, становится первой отрицательной.

– Состав крови тоже в норме. Насколько я вижу – это обычная человеческая кровь, все показатели в норме, никаких отклонений. Сейчас посмотрим глубже. Та-ак… Двадцать три пары хромосом. Ты всё ещё человек, Джинни.

– Я и чувствую себя человеком, – пожала я плечами.

– Но регенерация откуда-то всё же взялась. Так, расшифровка ДНК потребует некоторого времени, давай-ка я тебя обследую поподробнее.

Все остальные показатели тоже оказались не просто в норме, а, по словам Джеффри, идеальными. Температура, давление, объём лёгких, зрение, слух – ничего не изменилось. Я выдыхала в какую-то трубку, сжимала силомер, подпрыгивала и присаживалась, меня прослушали, простучали и даже просветили рентгеном – всё было в норме. Для человека.

Когда осмотр подходил к концу, компьютер пискнул, выводя на экран какие-то непонятные мне разноцветные мозаичные схемы. Всё, что я поняла – какой-то кусочек был выделен красным и пульсировал, привлекая внимание.

– Ага! – воскликнул Джеффри, садясь за стол и производя какие-то манипуляции, отчего странная объёмная мозаика стала двигаться по экрану, поворачиваться, увеличиваться, пока выделенный кусок не занял большую часть экрана. – Вот оно! Ты всё же изменилась, Джинни. Вот здесь, видишь?

Мы все, включая Гейба, вернувшегося из коридора, куда его всё же выгнали, когда мне нужно было раздеться до пояса, столпились за спиной доктора, разглядывая это нечто на экране.

– Здесь – это где? – не поняла я.