Дни же были наполнены счастьем.

Мы с Кристианом постоянно были вместе. Гуляли по посёлку и Долине, играли или занимались с Арти, общались с родными и друзьями, проводили тихие вечера перед телевизором – всегда вместе. Возможно, это было немножко чересчур, наверное, со временем мы научимся разлучаться на какое-то время, например, Кристиан же снова будет работать, возможно, и я тоже. Когда-нибудь. Но не сейчас. Пока нам было просто физически сложно расстаться даже на пару минут.

Тренировки Кристиана продолжались. Тобиас регулярно приходил к нам, давал советы и задания, контролировал успехи своего брата, учил его осваиваться в новом теле и новом окружающем мире. Иногда мы отправлялись в поля, где оборотни носились по дорогам с неимоверной скоростью, прыгали, порой поднимали огромные, на мой взгляд, валуны и даже играли ими, словно мячами – мой муж изучал возможности своего нового тела. Меня Кристиан обязательно брал с собой, устраивал поудобнее где-нибудь неподалёку, так, чтобы я находилась в поле его зрения. Мне никогда не надоедало наблюдать за ним, а если он двигался так быстро, что был невидим для человеческого глаза, то я развлекалась тем, что пыталась вычислить его местоположение – подсказками мне служили наклонившаяся трава или поднявшаяся пыль. Тобиаса вычислить у меня не получалось, он умел передвигаться так, чтобы оставаться абсолютно незаметным, но Кристиану ещё только предстояло этому научиться.

Арти мы оставляли в посёлке. Пару раз он тоже отправлялся с нами, но ему быстро становилось скучно просто сидеть возле меня. Его зрение и слух практически восстановились, он открывал для себя огромный мир и уже не так отчаянно нуждался в моём постоянном присутствии рядом. Поэтому во время «полевых тренировок» Кристиана он предпочитал играть с другими ребятишками в детском городке, носиться с ними же на велосипедах по улицам или просто болтать. В этих совместных играх его словарный запас рос с удивительной скоростью. Я учила его разговорному языку, как иностранному, дублируя слова жестами, дети же просто с ним болтали, языка жестов никто из них, кроме Эрика, не знал, да и не особо это было удобно – лазить по лестницам или качаться на качелях, и при этом жестикулировать. Так что, не прошло и недели после нашего возвращения, как, благодаря своим друзьям, Арти заговорил фразами.

Он пока ещё сопровождал свои слова жестами, по словам Джеффри, он ещё не скоро отвыкнет от этой привычки, но поскольку то, каким был Арти ещё пару месяцев назад, ни для кого в Долине секретом не было, то никакой проблемы подобная привычка не представляла. А к тому времени, как мы будем готовы «выйти в люди», Арти научится говорить, не жестикулируя. И поскольку мы числились жертвами катастрофы в Атланте, и наши имена и фотографии были в списках погибших, то произойдёт это совсем не скоро, скорее всего – через несколько лет, не раньше. Меня это совершенно не расстраивало, я обожала Долину, была здесь счастлива и совсем не рвалась в злой и жестокий мир, находящийся за окружающими её горами.