Что я и сделала. Кристиан ждал нас за дверью – конечно же, он знал о нашем приходе, ещё когда мы в машине беседовали. Зато находящиеся в приёмной нас услышать уже не могли – дверь была звуконепроницаемой, Кристиан об этом позаботился. Поэтому Бри, зная это, радостно воскликнула, уже не притворяясь младенцем.

– Папа! А где мы будем сегодня обедать? В Макдональдсе или в парке. Я хочу в парке – там мне можно будет есть не только молочный коктейль из детской поилки.

В общем, сразу взяла быка за рога. Кристиан рассмеялся такому напору, подхватил Бри на руки и поцеловал меня, пощекотав усами.

Ради возвращения в Атланту не только Бри пришлось пожертвовать своей роскошной шевелюрой, но и нам тоже. Я теперь носила светло-каштановое каре до плеч, а Кристиану пришлось постричься совсем коротко, а так же отрастить эспаньолку, чтобы максимально сгладить своё сходство с собственной фотографией, висевшей в холле больницы.

Борода Кристиана не была для меня чем-то новым. За те годы, что наша семья прожила в Сан-Франциско, пока Арти учился в школе, мы ведь тоже якобы повзрослели на шесть лет, и это нужно было как-то показать. Так что, я постепенно меняла стрижки, макияж и одежду с молодёжных на более «взрослые», а мой муж отрастил сначала усы, а потом и бородку. Здесь, к сожалению, ему это пришлось сделать заранее, ещё до нашего переезда, и ему всё равно частенько говорили, что он удивительно похож на своего «дядюшку» Кристиана.

Конечно, лучше бы нам вообще в Атланте не появляться следующие лет сто, или хотя бы не в этой клинике, но... Мы соскучились. Я – по городу своего детства, по коттеджу, в котором стала женой Кристиана, сам он – по своей клинике, так что мы решили рискнуть. Прикинули риски и подумали, что шансы быть узнанными кем-то столь минимальны, что можно не принимать их в расчёт.

За прошедшие месяцы мы побывали в разных памятных для меня местах, навестили могилу мамы – к сожалению, отца и Глорию кремировали, и я не смогла показать их могилы Арти, даже не знала, что сделали с пеплом, пока я лежала в больнице после аварии. А однажды мы медленно проехали мимо моего старого дома – теперь там жил Джозеф с женой и двумя младшими детьми, его старшая дочь уже вышла замуж и жила отдельно.

Всё это время я издалека наблюдала за судьбой того, кто в трудные для меня годы оставался единственным, кто обо мне заботился. Флетчер отсудил для него у Иззи моё наследство и половину дома, а когда выяснилось, что часть моих денег она всё же растратила, то была вынуждена вместо них отдать Джозефу и вторую половину дома. Сейчас Изольда работала кассиршей в супермаркете, снимала квартирку в старом доме без лифта, располнела и имела проблемы с алкоголем, равно как и её теперешний сожитель. Но меня это ни капли не волновало – она сама отреклась от меня, а переживать о постороннем человеке я была не обязана. Зато за Джозефа была рада – он, был счастлив в новой семье, у него была хорошая работа, здоровые дети и любящая жена. Если ему когда-нибудь понадобится помощь – мы обязательно поможем, анонимно и незаметно. Но пока в этом не было нужды, чему я тоже радовалась.