- Сомневаюсь, что Дмитрий отказался бы подписать согласие, у него нет никаких на то оснований. Но этого и не потребуется. Кирилл оставил два распоряжения. Одно ты уже видела. Вот второе.

И Ростислав, уже привычно, достал из воздуха лист бумаги и протянул мне.

Начало ничем не отличалось от того, что я уже читала. Длиннющее вступление, «я такой-то и такой-то, в присутствии тех-то и тех-то», дальше вновь перечислялась куча свидетелей - на этот раз Ростислава среди них не было,- а потом всего одна строчка:

«Даю согласие на брак своей дочери Виктории Соколовой с моим преемником Ростиславом Беркутовым».

И всё. Никаких условий. Никаких менталистов и любых других необходимых доказательств. Мой отец просто дал согласие на наш брак.

А ниже подпись и дата. День нашей первой встречи, когда Ростислав впервые взял меня на руки, а я разревелась, перепугав его до паники.

- Я узнал об этом согласии только после смерти твоего отца, мне его отдал нотариус вместе с остальными документами и распоряжениями Кирилла. Тогда оно вызвало во мне лишь лёгкую грусть о малышке, которая никогда не станет взрослой, и у нас не будет даже шанса узнать друг друга настолько, чтобы понадобилось воспользоваться этим документом. Но с той минуты, как ты «воскресла», я всё чаще вспоминал о нём.

- А... ты это не потому, что он хотел?..- я просто должна была это спросить. Не верила в подобное, но и не спросить не могла. Вопрос прозвучал коряво, но Ростислав меня понял.

- Вика, я никогда бы не женился без любви, и Кирилл прекрасно это знал. Твой отец лишь взял с меня обещание стать твоим опекуном, если он сам не сможет, не особо доверяя сыновьям - работа Дмитрия не способствует заботе о ком-либо, ну а Трофим всегда был разгильдяем. Кирилл просил меня позаботиться о своём сокровище, и я согласился, но никогда он не требовал от меня жениться на тебе, и речи не заводил, не намекал даже, но, как оказалось, мечтал. Мечтал о том, чтобы тот, кто стал ему сыном, и любимая дочь были вместе.

- Значит, мы исполним его мечту? Жаль, что он об этом уже не узнает.

- Возможно, он догадывался о чём-то подобным. У нас нет дара ясновидения, точнее - никогда ни у кого не было. Или мы просто об этом не знали. Но, возможно, Кирилл мог видеть будущее, пусть лишь частично и очень смутно. Потому и оставил это согласие - именное.

- И передал тебе своё сокровище,- улыбнулась я.

- Да, теперь ты уже моё сокровище. Правда, очень беспокойное, я обязательно поседею с тобой раньше трёхсот лет. Но такое любимое сокровище.