– Много их? – перебила ее повариха.

– Ой, много. В переходах не протолкнуться.

– Да я не о слугах спрашиваю. Советников сколько?

– Двенадцать, – ответила горничная.

– С правителем и маркизом Бархатом будет четырнадцать, – сказала посудомойка. – А должно быть нечетное число.

– Много ты понимаешь, – вставила повариха.

– Да уж больше твоего, – огрызнулась посудомойка, тарахтя кастрюлями. – Сколько у наместника было помощников? Десять. Плюс наместник. Итого одиннадцать.

– А ты у Малики спроси. Она у нас умная, – с ехидцей промолвила повариха, помешивая на сковороде лук. – Слышь, Малика! Сколько должно быть советников?

– Не знаю, – ответила она и повернулась на скрип двери.

– Вот ты где, – сказала служанка. – А там тебя ищут.

– Мун?

– Какой-то мужлан. Он в холле ошивается.

По коридорам хозяйственной пристройки сновала прислуга, здешняя и приезжая, разодетая в цвета знатных домов Порубежья – кто с чемоданами, кто с кипами постельного белья и полотенец. Иногда промелькивала форма стражей и охранителей. Порой над головами людей проплывали фуражки с широкими козырьками – в свои комнаты спешили шоферы.

Малику то оттесняли к стене, то вынуждали вжиматься в двери, то подхватывали и влекли за собой. Ближе к переходу в главную часть замка толпа значительно поредела, а вскоре мимо прошмыгивал лишь чей-то лакей или проплывала личная служанка какого-то дворянина.

Малика поправила складки на платье, одернула рукава и вошла в холл. Сердечко радостно забилось.

– Анатан!

Распорядитель приисков оторвался от разглядывания люстры, протянул руки:

– Бог мой! Малика! Тебя совсем не узнать.

– Какими судьбами? – спросила она, сжав мозолистые ладони.

– Не знаю. Получил от какого-то маркиза Бархата приглашение. Вот, хотел у тебя спросить, чего им надобно. Спрашиваю Яра, а здесь о таком никто не слышал.