Хлыст пригрел у себя с дюжину самых пронырливых мальчишек, дал им новое задание и вскоре стоял перед сапожной мастерской. Глядя на табличку «Закрыто. Сапожник болен», постучал в дверь. Никто не открыл. Оно и понятно — сапожник, он же скупщик стоптанных башмаков, он же щипач, толкается на рынке. Письмá дворянина при нём, конечно, не окажется. Он передал его по цепи. А если расчёты оказались неверными, Хлыст придумает, как уйти, не вызвав подозрений. Однако внутри засела твёрдая уверенность, что он не ошибся.

Хлыст сел на приступок. Притворяясь спящим, слушал перебранку жильцов барака. Возле колонки баба полоскала бельё в корыте. За столиком в тени деревьев шпана резалась в карты.

— Кого ждёшь? — прозвучал гнусавый голос.

Хлыст лениво сдвинул кепку с глаз, посмотрел на человека в косоворотке и запылённых штанах:

— Сапожника.

Человек засунул руки в карманы:

— Здесь написано: «Сапожник болен». Читать не умеешь?

— Неудачный день? — спросил Хлыст.

— С чего ты взял?

— Целый день протолкался на рынке, а пришёл без обуви. Или обувь — не главное? Много сегодня нащипал?

— Ты кто такой?

— Присядь. Побазарим.

Человек сплюнул через губу:

— Да пошёл ты!

— Я-то уйду. Но двое моих пастухов с твоим сынишкой ловят бабочек в Ведьмином парке. Двое сидят на завалинке дома твоего отца. Двое наблюдают, как твоя жена поливает огород. А трое здесь. Следят за нами. И если я встану, они разлетятся в три разные стороны. Уже решил, куда побежишь в первую очередь?

Человек быстро посмотрел вокруг, чуть дольше задержал взгляд на картёжниках, сел рядом:

— Кто-то из твоих налез? Так я верну. Скажи — сколько.

Хлыст еле сдержал улыбку. Он не ошибся.

— Покажи руки.

— Зачем?