Кенеш округлила глаза:

– Она мне так сказала.

– Когда она была последний раз?

– Давно. Может, месяц назад. Или больше. – На глазах старухи заблестели слёзы. – Я не помню.

– Как Галисия?

– Она редко покидает комнату.

– Она не учит язык?

– Учила. Учила, да… старалась, а потом сказала: «Надоело».

Малика через силу поднялась с подоконника. Воспоминания о последней встрече с Галисией до сих пор вызывали чувство вины. Ну ошиблась дворянка – перенесла на бумагу своё счастливое прошлое с Адэром. Может, даже не прошлое, а разбитые мечты, а она, плебейка, поставила её на колени.

Пройдя через ванную, Малика толкнула двери и застыла на пороге спальни. Комната была увешана портретами Иштара. Галисия лежала на кровати, замотавшись в атласное покрывало.

– Через неделю мы уезжаем, – сказала Малика на слоте.

– Я никуда не поеду.

– Галисия, вы поедете домой.

Скинув покрывало, дворянка вскочила:

– Если ты решила, что меня можно затолкать в чемодан как вещь… Я не вещь!

– Так будете вещью, – промолвила Малика.

Разговор, скорее всего, пойдёт на повышенных тонах и долетит до ушей Кенеш. Шабире нельзя нарушать закон о языках.

Малика перешла на шайдир:

– Ты уже вещь, Галисия. Ждёшь, когда тебя допустят к телу. Вдыхая воздух Ракшады, ты теряешь рассудок, память и достоинство. Тебе ещё повезло – ты не была в их храмах. Даже если Иштар закроет глаза на твоё порочное прошлое и женится на тебе, что тебя ожидает?

– У кого из нас порочное прошлое, так это у тебя. Я не отбивала чужих женихов, а ты постоянно завлекала Адэра, – произнесла Галисия, захлёбываясь словами. – Спальни рядом, в поездках вместе. Думаешь, я не знаю, чем вы с ним занимались? Откуда у плебейки шикарные платья, украшения, машина? С неба? А? Чего молчишь?