Иштар схватил Малику за плечи и, рывком стащив с подоконника, зашипел ей в чаруш:

– Тебе нужны оправдания? Их не будет. Оправдания – для виновных.

– Шедару ты мстишь за смерть своих воинов. А в чём провинились твои старшие братья?

– Это были не братья, а отрыжки преисподней.

– Куда ты денешь кубар Шедара?

– Догадайся.

Малика задохнулась:

– Их казнят вместе с ним?

– Нет. Они проживут на пару дней дольше.

– Ты отдашь их преступникам?

– Война не бывает без жертв.

– Я ни с кем не хочу воевать.

– У тебя нет выбора.

– Ты бьёшь меня, Иштар, и каждый раз всё больнее. Но придёт время, и ударю я.

Вдавив Малику в стену, он сорвал с её головы чаруш:

– Давай. Проведи свой ритуал. Уничтожь меня сейчас. Другой возможности не будет.

Малика дёрнулась:

– Мне больно!

Иштар навис над ней как чёрная туча. Обдал её лицо горячим дыханием:

– Я был готов сдаться и отпустить Шедара. Он всегда шантажировал меня, но делал это с умом. Теперь, благодаря тебе, у него не закрывается рот. Он вспоминает, что было тридцать лет назад, что было вчера. Он вспоминает, как я падал, как поднимался, что говорил. Единственный выход – казнить его. Не отравить, не придушить во сне, не столкнуть с лестницы – в эти смерти уже никто не поверит. За попытку убить шабиру его приговорят к стене Позора. Его наденут лопатками на крюки. Перед этой казнью преступникам зашивают рты, чтобы они ушли на тот свет молча – с достоинством.