– Со мной – можно. Надевайте чаруш, берите портреты Иштара и идём.

Галисия вскочила:

– К нему?

– Нет, – сказала Малика, пытаясь сохранить спокойствие, но услышала в своём голосе жестяные нотки.

– Рисунки в спальне. Тебе придётся подождать, пока я приму ванну.

– К чёрту ванну.

Хохотнув, Галисия скрылась за дверями. Через десять минут появилась, сжимая в одной руке альбомные листы, свёрнутые в рулончик, в другой – чаруш. Удивительно, но за это время дворянка успела сменить платье, уложить волосы и подвести глаза. Всё-таки она собралась к Иштару…

Вскоре служанка, ожидавшая шабиру в коридоре, провела Малику и Галисию до комнаты Фейхель.

– Как мне себя вести? – спросила Галисия, глядя на бронзовую ручку в виде полумесяца.

– Не снимай чаруш. Это им не понравится, – сказала Малика и толкнула двери.

Отложив документы, мать-хранительница отодвинулась от столика вместе с креслом и поприветствовала гостей быстрым движением руки: ко лбу, к сердцу и вперёд, вверх ладонью.

– Мама Иштара… – пробормотала Галисия.

Поправив на коленях плед, Фейхель слегка склонила голову к плечу:

– Эльямин, это кто?

Малика не успела ответить.

– Меня зовут Галисия. А тебя как зовут?

– Тебе дали имя, чтобы Всевышний смог призвать тебя из толпы, а не для того, чтобы ты чесала языком, – проворчала Фейхель. – И с чего ты взяла, что я мать хазира?

– Он похож на тебя.

– Такой же старый?

– Такой же красивый. – Приблизившись к старухе, Галисия положила ей на колени стопку рисунков. – Посмотри.