— Поверь, я себя за это ненавижу. Ты, возможно, все еще не понял, но она дорога не только тебе.

Я смотрел на него, раскрыв рот. Я знаю его не так долго (по нашим меркам), но тем не менее! Семерка не умеет любить! Да даже рядовые черти не умеют любить в привычном понимании!

— Послушай, искуситель. Даже я, простой смертный черт, с трудом могу признаться самому себе, что влюблен в душу. А ты пытаешься мне сказать, что Верховный вдруг научился чувствовать? — Только после я понял, что сказал. Темные глаза моего оппонента недобро сверкнули.

— То есть я был прав. Ты влюблен?

— Да, — Ас повернулся ко мне, напряженно всматриваясь в мое лицо. — И я прошу тебя оставить ее в покое.

Повисла тяжелая тишина. Асмодей вновь наблюдал за прохожими, а я сверлил его взглядом.

Ад продолжал жить своей привычной жизнью: народ торопился по своим делам, дъялики чистили улицу, а лужайка медленно гасла. И только мы, как два упертых барана, продолжали сидеть на крыльце и молчать.

Я уже думал уходить, когда услышал:

— Нет, — голос Верховного внезапно стал хриплым.

— Ты же понимаешь, что выбирать ей?