— Мне всегда был противен Ад, впрочем, как и всем моим дочерям. Когда я появилась, Асмодей был единственным, кто заботился обо мне, кто любил меня, пусть и странной любовью существа, привыкшего жить страстью. Можешь мне не верить, но я тоже любила его. Я долгое время пребывала в его мире, возвращая души на верный путь, усмиряя гнев самых импульсивных, принося толику гармонии в хаос только что созданного мира тьмы. Но Ад съедал меня изнутри, я чахла там, как цветок без влаги. Мне предстояло сделать выбор, и я решила уйти. Тем более, что срок, отведенный мне, был не вечен. Я предложила Асмодею пойти со мной, но он отказался. Я же, не выдержав разлуки, прекратила свою жизнь раньше срока и растворилась в вечности. Каждая последующая диахар интуитивно тянулась к нему, опираясь на обрывки унаследованных чувств и воспоминаний. И каждый раз история повторялась. Однако ты — явление уникальное.

— Чем же?

— Наша задача — равновесие. Асмодей, вернись он в Рай, сделал бы оба мира куда ближе к гармонии, чем есть сейчас. Так что в чем-то мы любили, выполняя свое предназначение. Ты — первая диахар, которая не вспомнила своего прошлого. У тебя нет никаких воспоминаний или ощущений. Ты как будто не моя дочь. Кроме того, в первый раз за всю историю, диахар было предначертано изменить жизнь одного конкретного черта. Правнука Асмодея, дофина, наследника Круга — Иерона. И у тебя все прекрасно получалось, пока Люцифер не рассказал тебе твою историю. Ты начала сопротивляться, в глубине души зная, что это бесполезно. Почему, Ева? Почему ты противишься своей природе?

— Разве это правильно? Нет. И это нужно прекратить. Ад и Рай сами могут разобраться. Я не планирую исчезать в вечности, я планирую разделить ее с любимым.

— Уйдя от него?

— Иногда нужно попытаться уйти, чтобы понять, стоит ли остаться, — философски протянула я.

— Просто уведи его в Рай.

— Нет, — я насупилась.

— И тебя не смущает даже то, что он станет самым жестоким главой Круга за всю историю и начнет активную компанию совращения невинных? — Я искала признаки лжи в ее голосе или мимике, но не находила.

— Это не возможно, — растерянно ответила я. — Он слишком добр, чтобы стать тем, кого ты описываешь.