— Что…

Нас прервал шум крыльев. Перед Верховной Семеркой и нами на то, что принято в этом месте считать землей, приземлился ангел в легком белом облачении.

— Привет, Альтриэль! Отлично выглядишь без мушкетерского плаща, — я улыбнулась, расслабившись. Альт не станет лезть на рожон, а черти слишком гордые, чтобы выходить семеро на одного.

— Привет, Ева. Тебе идет белый. Готова отправиться домой? — Он обвел взглядом всех присутствующих и отвесил легкий поклон. Нужно заметить, весьма пренебрежительный поклон.

— Готова отправиться в Рай, — поправила я его, высвобождаясь из объятий Иера и подходя к его брату. Я спиной ощущала взгляд своего искусителя и Верховных, и почти могла чувствовать, как растет чувство обреченности в моем любимом. Я даже не знаю, чего я боюсь сейчас больше: того, что я обернусь и побегу назад или того, что Иер так ничего и не сделает. Обернуться мне не хватило духу, и я по-прежнему считала, что должна попытаться уйти. Захочет ли он меня вернуть?

— Прошу меня извинить, — ангел подхватил меня на руки, вызвав удивленный возглас. Я неодобрительно на него покосилась, но промолчала. Мы взмыли в воздух и Ад начал медленно отдаляться.

— А почему я не помню полет сюда? — Я с любопытством посмотрела на ангела, удобнее перехватывая его за шею.

— Мы тебя усыпили, — он невинно улыбнулся, я фыркнула.

— Как мило, — я в последний раз посмотрела вниз через плечо Альтриэля, и разочарованно вздохнула, не найдя Иера. На земле осталась только Семерка, нервно смотрящая нам в след. Я заметила, что Люцифер что-то прокричал Асмодею, но не смогла разобрать что. Лица Верховных изменились, но никто из них не сдвинулся с места. Моего искусителя по-прежнему не было видно — кажется, он просто ушел. Что ж значит, я все сделала правильно…

— Прости, брат! — Я услышала знакомый голос и нервно вздрогнула. Спустя мгновение, я почувствовала толчок. Не ожидавший подобного ангел разжал руки, и я начала падать. Демоны, как нелепо… Интересно, а можно умереть еще раз, когда ты душа, находящаяся между? Выяснить ответ на мой вопрос мне не дали до боли знакомые руки, поймавшие меня.