Неизвестные обыскали институт, но то, что представляло мало-мальский интерес, было записано на специальные диски, прочесть которые стало невозможно: предусмотрительные охранники каждый день уничтожали эксклюзивное оборудование, чтобы архивом института никто из хитроумных современников не мог воспользоваться. Чертежи оборудования лежали в сейфе, запрятанные за дисками, но даже знание того, что накарябанные на сейфе цифры — это его код, не могло ничем помочь: во время войны завод, занимавшийся выпуском подобного оборудования, был уничтожен, и заново собрать считывающие устройства стало невозможно. По крайней мере, пока заводы не восстановят. На ближайшие пять-шесть столетий ни у кого из выживших и их далеких потомков таких планов не было.

Они ушли ни с чем, а вскоре и их поглотила бездна войны. И теперь город был пуст точно также как и коридоры института.

Леснид, последний раз прошедший знакомыми коридорами, мысленно попрощался со всеми, кто погиб, — ведь, как ни посмотри, но именно его изобретения и привели мир к гибели. Жуткое дело: прибор, который создавался, как спасатель от несчастных случаев и разного рода катастроф, сам вызвал такую катастрофу, что напрочь перекрыл все ожидаемые от него плюсы. Закон хищника: сколько гениального ни придумывай, все равно лучшее загребут в свои руки самые хищные представители человечества. Так что финал был вполне закономерен — сколько бы народов ни существовало в прошлом, повторялась одна и та же история: «народные хищники» брали верх над простыми людьми, уничтожали их, а потом брались и за самих себя. Не зря же некоторые ученые считали, что «хищники» — не млекопитающие, а высокоорганизованные мимикрирующие вирусы, убивающие ростки разума, или — что тоже имело право на существование, — космическая вакцина, лечившая планету от заболеваний цивилизациями.