— Поторопись, Лил, — попросил он, — у нас всего лишь час.

Девушка сбросила последнюю деталь одежды, обнажив худенькое стройное тело с упругой круглой попкой и небольшой красивой грудью. Не поднимая глаз от стыда, прикрывая ладошками выпуклое гладкое лоно, спустилась по ступеням в утопленную в полу ванную, и села в уголке.

— Посмотри на меня, — приказал Алоис.

Лил нехотя подняла длинные густые ресницы, и её глаза удивлённо округлились.

— Да, я женщина… — усмехнулась Алоис. — Вот поэтому я и не боялась твоих проклятий.

— О-о… Но…

— Но об этом никто не знает… И ты никому не скажешь. Договорились?

— Да…

Алоис придвинулась к варварке.

— Лил, почему ты такая трусишка? — улыбнулась виолка. — Надеюсь, теперь ты меня не боишься?

— Нет… Но только когда ты раздета…

— Ну вот, ты уже шутишь, это хорошо! — засмеялась Алоис. — Ты знаешь, что ты очень красивая девушка? А когда твоя грудь подрастёт, мужчины будут просто без ума от тебя!

Она протянула руку и коснулась коричневого торчащего соска, который мгновенно напрягся. По телу варварки пробежала лёгкая дрожь.

— А ты горячая девушка! — удивилась виолка. — Напрасно ты боишься мужчин. Могла бы получить много удовольствия… Впрочем, зачем нам мужчины? Мы можем справиться и сами. Правда, малышка?

Щёки Лил покрылись румянцем смущения, но она не убрала руку госпожи со своей груди.

Алоис наклонилась и запечатлела на губах девушки нежный поцелуй. Её руки скользнули вниз и оказались между ног варварки. Они начали гладить и теребить лоно, и девушка задрожала от охватившей её страсти. Собрав последние остатки разрушенной веры и внушенных правил, она слабо попыталась оттолкнуть настойчивую виолку, но это всё равно, что скинуть навалившийся на тебя обломок скалы. Алоис и сама распалилась, соскучившись по любовным ласкам и даримому Реммом наслаждению. Она продолжала целовать и ласкать Лил, возбуждаясь и наслаждаясь сама. Наконец, она оторвалась от вспухших губ варварки и хрипло прошептала:

— Мы продолжим в комнате… Я подарю тебе великое наслаждение, малышка, и научу дарить радость другим…

Вымывшись, они поспешно вернулись в комнату. Алоис закрыла дверь на засов, чтобы никто не помешал их забавам, и вновь обняла Лилас. Та уже не сопротивлялась, покорно отдавшись её ласкам. Но, по-видимому, воспитание не давало ей насладиться приятными чувствами в полной мере, потому что вскоре она спросила дрожащим прерывающимся голосом:

— Разве то, что мы делаем, не грех?

— Я же не мужчина, значит, не грех… — ответила Алоис. — Расслабься и забудь обо всех табу. Ты уже никогда не вернёшься в племя, и никто не упрекнёт тебя за дурное поведение.