Отлет с планеты состоялся буднично и без всяческой помпы. Команда их трехсот разумных погрузилась на корабль, и тот бесшумно скрылся в темноте космоса. После разгона, "Дух Ворона" ушел в гиперпространство. На прыжок ушло чуть больше пяти дней. Все это время прошло в постоянном напряжении. Базы базами, а самостоятельно почувствовать на своей шкуре дыхание гипера, это совсем другое. Но так как конкурентов в этой галактике обнаружено предыдущим экипажем не было, то и выход из подпространства прошел штатно. Система, состоящая из одного пульсара, была опасна для навигации из-за своей непредсказуемой карты магнитных полей. Но именно в этой системе и находилась червоточина. Которая оказалась непонятным образом самоподдерживающимся портальным переходом. Но в настоящее время он был нестабилен и опасно пульсировал. По расчетам моих ученых, портал периодически стабилизировался, где-то раз в несколько десятилетий. Собственно он и питался от пульсара, постепенно накапливая энергию. Но эта энергия была рассеянная и не структурированная. Поэтому и низкая скорость зарядки. Но для Гранд-Мастера Магического Искусства нет ничего невозможного нет. Пришлось поднапрячься, подавая энергию в червоточину, но через пару суток такой работы, портал, наконец, стабилизировался. Народ, конечно трусил конкретно, но волевым решением я твердой рукой направил корабль в червоточину…

* * *

То же время, где-то высоко в Альпийских горах.

В очень труднодоступном месте находилось небольшое шато. Построенное из дикого серого камня, казалось, что оно как будто вырастает из окружающих скал. Но внутри было довольно уютно. Большие арочные окна пропускали много света, сто для этого места было необычно. В небольшой гостиной с камином, вокруг полированного круглого стола из темного ореха, сидели семь мужчин. Самых разных рас, телосложения, возраста и одетых в самые разные фасоны одежды. Объединяла их только одна особенность, аура огромной магической силы. Люди сидели молча, и с достоинством пили свои напитки, наслаждаясь изысканным вкусом. Кто-то пил вино, а кто-то чай, а один невысокий, как будто сплетенный из потемневшего сыромятного ремня, с явными арабскими чертами, он пил крепчайший кофе из маленькой чашечки, запивая его ледяной водой. Наконец, самый старый, внешне, из этой семерки отставил свою чашку с чаем и облегченно произнес:

— Наконец-то, наконец-то он ушел!

— Да уж, почти двадцать лет скрывать ауру, это тяжело, — произнес щеголевато одетый европеец.

— Можно было бы и в совет его пригласить, — произнес одетый в расшитый золотыми драконами шелковый халат китаец.