— Поговорим на более отвлеченные темы. — дождавшись пока она успокоиться, улыбнувшись, начал говорить Кас. — Нам нужно больше положительных эмоций.

— Хорошо, хорошо. — начала я успокаивать свою буйную натуру, многие спартанцы сильно бы удивились, узнай, что я не только та еще матерщинница, но очень резко распаляюсь эмоционально, хоть и успокаиваюсь так же быстро.

Родители называют меня чистокровным холериком, с огоньком в крови. Быстро распаляюсь эмоционально, и так же быстро успокаиваю свой темперамент. В Пустоши почему-то намного проще сдерживать свои порывы, то есть конечно не так уж и «почему-то», причина известна. При Видоке, как-то не хочется, истерить. А если вспомнить как говорят некоторые одноклассники и недоброжелатели, показывать свою натуру бешеной ведьмы. При нем как-то… смутившись от своих мыслей, я переключила внимание на разговор с Касом, он умеет успокоить человека, этого у него не отнять. И терпение у него ангельское, как он еще меня терпит всё это время. Но расслабленный разговор не продлился долго, через двадцать минут пришла расплата за мой яростный темперамент при пробуждении.

— Ерлайн. — произнес тяжелый грозный голос от двери в мою комнату.

— Всё, потом поговорим. — быстро закруглила я разговор с вдохновенно рассказывающим смешную историю Касом.

— Как это понимать? — обвел взглядом разруху в комнате отец. — Ты снова за своё?

Сняв наушники, я аккуратно положила их на стол и чинно поднявшись со стула, состроила как можно более невинное и чуть виноватое лицо, повернулась к отцу.

— Прости. Мне приснился кошмар. — чистую правду сказала я, из-за него же я так разозлилась.

— Кошмар? — вкрадчивым тоном повторил он. — Из-за него ты ругалась как какая-то… безкультурщина. — сдержал он позыв выразиться более ёмко. — Накричала на служанок и превратила свою комнату в настоящее побоище?

Невзначай осмотрев свою комнату, я подметила что побоище не сильно то и напоминает, ни тебе воронок от взрывов, ни трупов существ, ни… боже, в кого я превратилась.

— Мне казалось, что наша прогулка в развлекательный парк тебе пошла на пользу. Я вырвал время из своего графика для этой поездки, и это твоя благодарность мне. — поднял он с пола разорванную пополам игрушку, купленную им к слову в том же парке. Черт, неудобно получилось, да и когда этот парк был, уже и не упомнить.

— Прости, я… кошмар был очень неприятный. В нем…, — я замялась, подбирая слова так, чтобы запрет Калиара не сделал меня временно немой. — умер дорогой мне человек.

От собственно сказанных слов самой же стало как-то неуютно. Прозвучали слова больно уж лично, будто это и правда кто-то сильно дорогой мне. Видок конечно важный человек, друг и всё такое, но блин, нашла время думать об этом.