— Кто Беляевы? — Осторожно спросила, входя в комнату ожидания.

— Я. — Тут же вскинулась худенькая девушка, которой едва ли было больше двадцати пяти. — Как он?

Я подошла к ней.

— Операция прошла успешно. — Обрадовала ее. — Но ваш сын очень слаб, поэтому будем ждать. Критический момент — эта ночь. Но, думаю, он выстоит.

У женщины задрожал подбородок, и она вдруг набросилась на меня с объятиями. Вот потому Лешка и не любил вот это все.

— Спасибо. Спасибо вам. И хирургам спасибо. Я знаю…. Я знаю, что вы, Любовь Романовна, волшебница. Спасибо. Да храни вас бог. — Она разрыдалась.

У меня сердце нервно сжалось. Я подозвала медсестру из приемной и попросила накапать чего-нибудь успокоительного. Главное, самой не разреветься в такой ситуации, а то прецеденты были. В сестринскую я попала только через полчаса. Верочка уже разливала по кружкам чай.

— Люб, ты сегодня бледная какая-то. — Прокомментировала она, когда я тяжело опустилась на стул.

— С мое поживи, такая же будешь. — Я откинулась на спинку.

Я вообще по жизни странно выглядела. Белая, просто жемчужная кожа, зеленые глаза и темные волосы. Сейчас это все дополняли темные круги под глазами и возрастные морщинки. Вурдалаки из сказок удавились бы от зависти.

— Вообще-то, тебе всего сорок с копейками. Сорок один, кажется? Самый расцвет. — Подмигнула она.

Я поежилась, делая глубокий вдох. Почему-то было ощущение, что кислорода не хватает.

— Не знаю, о каком расцвете ты говоришь, а мне уже помереть хочется от всего этого. Устала я.

— Люб, а ты когда в последний раз отдыхала? — Подозрительно спросила женщина в голубом костюме.

Пожала плечами.

— Двадцать шестого, кажется. Это, если полноценно. А так, еще домой на полдня уезжала, да и здесь спала сколько-то. — Припомнила я.

— Люб, сегодня двенадцатое. — Укоризненно напомнила мне коллега.

Я нахмурилась. А я-то думаю, чего я так устаю…. Нужно перерыв взять хоть на один день. Сердце вновь неприятно кольнуло. Потерла грудь и потянулась к чаю. Что-то не так со мной сегодня, и чувство тревожности не отпускает….

— Люб, ты чего? — Вера настороженно разглядывала меня. — Болит что-то?