Когда весной, Маргарита решительно отказывала Шермеру, говорила о том, что они совершенно не подходят друг другу и ей больше по душе одиночество и та тихая жизнь, которую она вела в родном городе, она наивно верила в то, что Роан ее понял. И даже пребывала в этой своей наивности целую неделю после отъезда из Грайна.

Какой же наивной она была.

Осада началась через день после отъезда Егора. Цветы. Подарки. Телефонные звонки и, к сожалению, редкие визиты. Роан Шермер не привык отступать и никогда не сдавался. Он честно признался, что не умеет ухаживать, не представляет себе, что нужно сделать, чтобы впечатлить такую женщину, как Маргарита, но… стоит отметить, что действовал он вполне уверенно. И как бы сама Маргарита не пыталась прекратить все это, очень скоро она приняла свое поражение.

За ней никогда не ухаживали. Отец Егора был ее первым мужчиной и единственной любовью. Они были знакомы с детства, дружили в школьные годы и поженились, едва Маргарита получила аттестат. Она любила мужа и чувствовала его ответные чувства, но, стоит признать, Гардов не пытался произвести на нее впечатление. Он был уверен в чувствах жены. С Шермером все было иначе.

И ей это нравилось. Маргарита все чаще ловила себя на том, что ждет звонка от Роана, что улыбается, стоит только услышать его голос или увидеть его самого. Она стала привыкать к тому, что теперь рядом с ней есть кто-то сильный, смелый… кто-то, кроме сына, к кому можно просто прижаться и забыть обо всех проблемах и просто почувствовать себя женщиной.

Идею переехать в Гардинеру, они с Егором стали обсуждать еще четыре месяца назад, когда сын только попал в академию. Егор уговаривал мать отпустить прошлое, продать квартиру в родном городе и переехать в столицу.

— Мы ведь так и хотели, — убеждал ее Егор. — Я заканчиваю Грайн, переезжаю по направлению, а ты со мной. Давай будем считать, что Гардинера — это и есть мое направление. Мам, ну подумай сама, тебя больше ничего не держит там.

И Маргарита согласилась. Уволилась с работы, продала большую часть вещей и квартиру, а теперь стоит на привокзальной площади столичного вокзала и совершенно не понимает, что ей теперь делать.

Она не стала рассказывать Роану о своих планах. Сама не понимала причин этого упрямства, но решила сообщить ему о переменах уже по факту. Возможно, таким детским способом она пыталась отвоевать хоть чуточку своей самостоятельности… или просто снова испугалась тех чувств, которые вызывал у нее Шермер. Его стало слишком много в ее жизни. Чересчур много и это начало пугать.