Превозмогая слабость, девушка поднялась на ноги. Ощущение какой-то потери не давало ей покоя. После секундного раздумья Саида вспомнила о посохе Горадрика, который был при ней во время битвы со змеями. Дочь мага заозиралась в поисках древнего оружия и внезапно увидела его.

Позабыв о своей слабости, которая еще отдавала в голове и ногах, Саида бросилась к варвару и затрясла его. Убедившись, что он не реагирует, примерилась и влепила ему пару пощечин.

Голова Мрая дернулась. Он медленно приходил в себя. Саида замахнулась еще раз, но тут варвар открыл глаза.

— Нечестивый пес! — не дав ему открыть рта, воскликнула волшебница, указующим жестом простерев руку в сторону столпа света, что прорезал всю комнату до потолка, исходя из возвышения посередине. Напротив того места, где они лежали, был огромный пролом в стене.

— Нечестивый пес, — гневно повторила дочь мага. — Зачем ты вставил посох в это отверстие? Неужели ты не мог подождать пока подойдут остальные?

Варвар с трудом поднял голову, обвел глазами пространство вокруг себя, и с заметным облегчением взглянул на разгневанную Саиду. Девушке вдруг сделалось понятным, что посох и даже пролом в стене — все это мало тревожило северянина в этот миг.

— Ты… стал быть… себе не представляешь, где я был и что зрел, — подтверждая ее догадку и с трудом шевеля губами, прошептал он. — Помню, как мой дух покинул тело, как он… то ись… понесся куда-то… Я летел меж мирами и ведал, куда… я видел…

Тон, столь непривычно тихий и серьезный, что разительно отличался от обычных речей шумного северянина, поневоле заставил Саиду слушать его. Он сейчас не лгал, это Саида знала точно.

— …видел…?

— Врата… Врата Ада. Это… красиво… шибко красиво…но не до… не до любования мне было. Сотни теней, они все… их всех тянуло, стал быть, туда и мне чудилось, что я уж слышу… гудение адского пламени… мне было страшно… дюже страшно, дева…

Невольно он вскинул руку, и также невольно волшебница стиснула ее хрупкими тонкими пальцами. Ей еще не доводилось говорить с человеком, вернувшимся с того света. Ей передался его ужас и безысходность, и вдруг она осознала, что несмотря на то, что было в прошлом, теперь ей безумно жаль этого человека, который еще мгновения назад был обречен на участь куда страшнее самой смерти.

— Но почему ты вернулся?

— Я… не ведаю. Когда Врата почти… втянули меня я… почуял вдруг… как меня тронул кто-то. Поднял очи… очи-то были, помню. Увидел ангела. Он крепко держал меня, и сурово зрел. Сердит он был, и говорил сердито. Он сказал что… мое время еще не пришло, и никто, стал быть, не должон его приближать. Он еще промолвил, что… что жизнь моя была неправедной и бестолковой, в желаниях и… этих… страстях. И что один только путь для меня избежать этих вот Врат, это…