– Как бы ты поступил на месте врага? – спросил Артур. Он имел в виду не крошечный гарнизон Виндокладии, а Ланселота, чье имя не хотел даже произносить.

– Попытался бы поймать нас в ловушку, господин, – отвечал я.

– Как? Где? – с досадой спросил Артур. – На севере, да? Это наш кратчайший путь к союзникам, там нас и будут подстерегать. Поэтому мы не пойдем на север. – Он взглянул на меня, словно не узнавая. – Нет, мы вцепимся им в самое горло.

– В горло?

– Мы пойдем в Кар-Кадарн.

Некоторое время я не отвечал. У Артура явно мутилось в голове от горя и ярости. Я размышлял, как отвратить его от самоубийственного безумия.

– Нас сорок, господин, – тихо сказал я.

– В Кар-Кадарн, – повторил он, не слушая моих возражений. – Кто владеет Каром, владеет Думнонией, а кто владеет Думнонией – владеет Британией. Не хочешь идти со мной – ступай своею дорогою. Я иду в Кар-Кадарн.

Он отвернулся.

– Господин! – закричал я ему в спину. – У нас впереди Дунум.

Даже небольшого гарнизона этой крепости с лихвой хватило бы, чтобы уничтожить наш отряд.

– Да пусть хоть все крепости Британии стоят на моем пути! – резко отвечал Артур. – Делай что угодно, а я иду в Кар-Кадарн.

Он пошел прочь, на ходу крича своим конникам, чтобы поворачивали на запад.

Я закрыл глаза, уверенный, что Артур твердо решил умереть. Он не хотел жить без Гвиневериной любви, он хотел пасть под копьями врагов в сердце страны, за которую так долго сражался. Других объяснений, зачем вести маленький отряд в самое логово мятежников, кроме как из желания пасть рядом с королевским камнем Думнонии, в голову не приходило. Внезапно я кое-что вспомнил и открыл глаза.

– Давным-давно, – сказал я Нимуэ, – мы беседовали с Эйлеанн.

Эйлеанн, рабыня-ирландка, старше Артура, до женитьбы была его преданной возлюбленной. Она-то и родила ему неблагодарных близнецов Амхара и Лохольта. Сейчас, седая и по-прежнему красивая, она должна была находиться в осажденном Кориниуме. Стоя в гибнущей Думнонии, я услышал сквозь годы слова Эйлеанн. «Артур еще себя покажет, – сказала она мне тогда. – В самый черный час, когда ты будешь считать его обреченным, он победит».

Я повторил это Нимуэ и добавил:

– А еще Эйлеанн сказала, что когда он победит, то допустит свою обычную ошибку – простит врагов.

– Только не сейчас, – возразила Нимуэ. – Этот глупец хорошо усвоил урок. Так что ты будешь делать?

– Что всегда, – отвечал я. – Пойду за ним.