Ивэн медленно повернулся, чтобы увидеть всех своих товарищей и друзей, которые каким-то невообразимом образом вдруг оказались на этом же городском холме. Но, зная магические способности Власты, такому просто не следовало удивляться! Впереди всех, разумеется, стоял король Лесь Первый вместе со своей беременной супругой, королевой Вестой. Рядом с ним хорошо и бодро смотрелся воевода и будущий князь Авдоким. Власту Терентьевну аккуратненько так, под локоток, поддерживал ее верный супруг, капитан Жив. Полковник гвардии Делори вместе с королевским министром иностранных дел и торговли Пятеней радостно улыбались и пили пиво. Капитаны Фьюири, Дьюк и Линго и многие другие тоже присутствовали на этом небольшом городском холме. А у подножия холма выстроились оба полка, пластунский и гренадерский, бойцы которого махали руками, приветствуя своего командующего.

Ивэн вытянулся по стойке смирно и постарался одной своей мысленной фразой выразить свои чувства глубокой признательности и донести их до каждого присутствующего на холме человека или его магической иллюзии. В этот момент сознание Ивэна пронзила ответные мысли о том, что все, кто сейчас пришел к нему, верят в него, свою жизнь они уже связали с ним и готовы свой жизненный путь вместе с ним пройти до победного конца. В свою очередь Ивэн знал, что без поддержки со стороны всех этих людей, его жизнь на Авроре была бы скучной и блеклой. И тогда, вряд ли, эти люди пришли бы сюда, что увидать и его поприветствовать. Все они в той или иной степени вложили часть свой души и жизни в их общие дела.

Вскоре на холме рядом с Ивэном остались всего несколько человек, самым близких друзей, на которых он мог всегда положиться. Это были великолепная колдунья Власта с супругом Живом, Пятеня и воевода Авдоким. Показался и его телохранитель Дядько с бойцами, с которыми он находился на соседней улице, не спуская глаз с Ивэна, а тот уже подумал о том, что впервые за время пребывания в столице Ксанфа его оставили без присмотра охраны.

Но в этот момент на городской улице, ведущей на кладбище, показалась похоронная процессия. В долю секунду довольно-таки широкая улица, по ней могли одновременно разъехаться две повозки, была заполнена людьми в ярко желтых траурных одеждах. Широкая желтая наплечная накидка, скрывающая кисти рук и даже сандалии, и нечто вроде повязки-шарфа на голове, открывающая одни только глаза. В процессии были одни только мужчины, которые молча, не произнося ни одного слова, шли и смотрели только себе под ноги. Над всей колонной мужчин в желтом слышался один только ритмический вой-стон, это впереди процессии шли шестнадцатилетние степняки, оголенные по пояс. Они в тяжелый унисон хлестали себя по обнаженным спинам небольшими ременными кнутами, одновременно издавая не то стон боли, не то вопль отчаяния.