Не знаю, зачем я пытался с ними договориться. Возможно, не хотел лишней крови, а может доводить действие акселератора до двух минут. Да, прошло всего десять секунд с преодоления второго рубежа разгона, но даже так шанс быть обнаруженным возрастает во множество раз. Всего за десять секунд я успел оставить столько следов в километрах вокруг, что отделу поиска сбежавших объектов только и останется, что выстроить связь между бойней и мной.

В любом случае прошлого не воротишь. Я не хотел лишнего конфликта, но мне просто не оставили выбора. Порою от помех нужно избавляться радикальными средствами. Сестра для меня важнее всплывших на поверхность воспоминаний. Потерплю. В первый раз, что ли?

В конце концов, я выдернул крошку Эмилию из самого настоящего ада. Живший множество лет с чувством вины перед самым дорогим человеком, я наконец нашёл способ отплатить за всю доброту.

– Прости, Эмилия, – сказал я чуть громче. – Прости, что оставил одну, – повернулся в сторону прижавшейся к стене девушке.

Широко распахнутые от ужаса глаза и трясущееся тело вызывали лишь жалость и желание оберегать. Я привык к виду гор трупов, но вот семнадцатилетняя девчушка – вряд ли. Её взгляд метался из стороны в сторону, перескакивая то на бежавший алый ручеёк, то на меня. Она жалась как можно ближе к стене в попытке скрыться подальше от убийцы, а сил не хватало даже на очередной всплеск эмоций – на лице девушки не осталось ничего, кроме ужаса непонимания.

– Ты ранена, – сказал я и подошёл к ней. – Не бойся.

В ответ Эмилия лишь ещё сильнее вжалась в стену и зажмурилась, видимо, ожидая удара.

– Прости… – шепнул я и приложил раненую ладонь к открытому порезу на щеке сестры.

Вылечившие меня нанороботы из чёрного шприца быстро перетекли в другое тело и устремились ко всё ещё кровоточащим ранам. Вздрогнувшая от прикосновения Эмилия зажмурилась ещё сильнее, но вскоре, видимо, почувствовала распространяющуюся по телу прохладу и быстрое затягивание ран. Отыскавшая последние очаги смелости и надежды, она чуть приоткрыла глаза и посмотрела на руки – ни следа ран.

– Прости, что так долго пропадал – вновь шепнул я, снял чёрную ветровку и укрыл ею дрожащую девушку. – Кошмар закончился, теперь ты будешь счастлива, обещаю, – не сдержав эмоций, я обнял девушку. – Ведь мама говорила всегда улыбаться, помнишь? – тянущее чувство в сердце взыграло с новой силой.

Даже сквозь ветровку я чувствовал дрожь и учащённое дыхание Эмилии.

И вместе с этим чувствовал стоявший в воздухе запах железа; понимал, что сижу среди горы трупов; ощущал, как колени утопают в крови.