Всё это – для тебя, и я ничего не прошу взамен – лишь тебя на этот вечер. Много цветов, о которых ты не знаешь, будут горевать, если ты не наступишь на них этой ночью, если не пройдёшь вечером по твоей брачной тропе, которую я придумал, до Палат Любви.

Но послушай! В самом конце сада есть тисовая аллея, перекрытая для тебя сводом. Но ты не увидишь, где можно войти в неё, зато я проведу тебя по тёмному проходу сквозь лунный свет, и твоя руку будет покоиться в моей. В конце же мы придём к калитке, за которой покажется дом рода Лика. Тогда мы завернём за угол, и нас ослепят факелы факельщиков и свечи за открытыми дверьми. Весь зал, наполненный радостными восклицаниями, будет сверкать, словно сигнальный костёр тёмной ночью, зажжённый на мысе над морем рыбачьим народом, отдающим дань богам.

– О нет! – возразила девушка. – Мы должны идти только по Портовой Дороге. Это самый прямой путь к городским воротам.

Но говорила она попусту, сама не понимая что. Ведь пока она говорила, он уже вёл её прочь, и ноги её шли сами собой, и когда девушка произнесла последнее слово, она уже ступила на первую доску моста. На мгновение обернувшись, она увидела длинную скальную стену, на которой ещё пылали последние отблески летнего заката. Обернувшись же во второй раз, девушка увидела, как луна начинает подниматься над вершинами южных утёсов, – а между ними был весь Дол и Божественноликий в нём.

Затем они пересекли мост и оказались на зелёных лугах, прошли через ограждённое поле и сад Лика и пришли к дверям родового дома. Другие невесты и женихи уже были там. (Из рода Лика шестеро женихов привели домой невест.) И никто не видел ничего зазорного в том, что оказался дома прежде военного вождя и его возлюбленной, которую он привёл. Старик Камнеликий сказал:

– Слишком много пчелиного гула в садах Дола, чтобы мы отчитывали своенравных влюблённых за то, что ждали их при свечах целый час.

И вот пришедшие последними юноша с девушкой рука об руку поднялась в зал, будто освещённый солнцем, и встали вместе у среднего престола, прекрасные как никогда. Нестройные радостные крики прекратились, когда все увидели, что военный вождь хочет что-то сказать.

И тогда Божественноликий протянул к родичам руки и прокричал:

– Разве не сдержал я свою клятву, что произнёс над Священным Кабаном – взять в жёны прекраснейшую?

Ему в ответ, отдаваясь эхом от балок крыши, прогремел могучий крик. Те же, кто поднял тогда глаза на фронтон здания, говорили потом, что образ божества в окружении лучей улыбался, глядя на собравшихся.