И он уснул, едва только голова коснулась подушки. Маркиз, конечно, встревожился, однако не слишком. Мало ли какие важные дела могли довести графа до такого состояния. К тому же, побледнел он не до такой степени, чтобы стоило бить тревогу. А напротив, совсем близко, сидела соблазнительная шатенка, которая скромно улыбалась, заливалась румянцем и не отрывала глаз от соседа по столу. Маркиз осторожно вытянул вперед ногу и коснулся кончика туфельки соседки. Соседка вовсю улыбалась. Маркиз скосил глаза на диван: граф безмятежно спал. Тогда маркиз уронил салфетку и нырнул за ней под стол. Конечно, в обычное время это показалось бы неправдоподобным. С какой стати аристократу поднимать оброненную салфетку? Он ведь не лакей. Но тут ведь просто понадобился благопристойный предлог.

Пальцы маркиза обвились вокруг Тамариной щиколотки. Потом его поцелуи начали медленно-медленно подниматься по ее ноге и постепенно добрались до коленки. Смышленые такие, самостоятельные поцелуйчики. Было слегка щекотно, однако ничего против подобного развития событий Тамара не имела. Верхняя юбка собралась пышными складками и задралась. Маркиз уткнулся лицом в кружевную нижнюю юбочку, потом заинтересовался белоснежными панталонами из тончайшего батиста. У графа вряд ли бы хватило терпения расстегивать мелкие пуговки, а маркиз никуда не спешил, не дергал и не рвал ткань и вообще вел себя благовоспитанно. Как уж он там ориентировался в тесноте подстолья и ворохе ткани — непонятно, но ориентировался ведь. Тамара поставила чашку на стол, почувствовав, как по внутренней стороне бедра игриво прогуливается язык маркиза. Тамара подумала, что легко справится с обязанностями экономки, секретаршей ведь она уже работала. Эти две должности едва ли заметно различались. Тем временем язык потенциального работодателя продвигался дальше и глубже. Стало уже совсем не до кофе — влажно, жарко и удивительно приятно.

******

Отоспавшийся и свеженький граф лично вышел проводить дорогого гостя. Ну, и заодно так называемую родственницу управляющего, которая отправлялась к месту новой службы. Перед Тамарой распахнулась дверца кареты, изнутри обитая густо-малиновым атласом. Светлые гривы холеных серых лошадей были, как и у их владельца, уложены пышными волнами. Тамара уже поставила ногу на нижнюю ступеньку кареты, но остановилась. Посмотрела прощальным взором на огромный замок, в котором она и неделю не продержалась. Оказывается, некоторые дамы наблюдали за ее отъездом. В окне третьего этажа виднелась довольная мордашка Зэллы, которая махнула сопернице платочком. А в круглом окне замковой башни мелькнул силуэт дамы в лиловом. Она критически рассматривала Тамару в небольшую зрительную трубу.