Цепи были подвешены на тросе карабинами, который протянулся, по всей длине цеха с обеих сторон, что не мешало передвижению рабов, но и не давало уйти дальше самого цеха. Это мне напомнило цепных псов, которые обычно охраняли периметр дома. Я все еще пребывала в шоке, рассматривая людей. Они были в кожаных ошейниках, прикреплённых к цепям. Босые, в драных штанах, без рубах, если это мужчины.

Девушки тоже были тут, но мало, и одеты они были в какие-то лохмотья, напоминающие ночнушку бабушки, причем тонкая ткань не скрывала очертания фигуры. Практически, они были голыми. Девушки, жались в одном углу, испуганно косясь на работающих мужиков. Охрана стояла по периметру цеха на верхних балконах и пристально наблюдала за происходящим внизу.

"Этого не может быть, — размышляла я, — все так уважают эту расу, а они рабовладельцы, и никто на поверхности не знает об этом! Вот почему такая секретность у этого города, они хотят остаться хорошими в глазах других". От размышления меня оторвал вскрик одной девушки. Обернулась, чтобы посмотреть, что случилось, и вновь ошарашенно застыла, не веря своим глазам, что вижу такое.

Один из рабочих, подбадриваемый охраной, которая решила развлечься, подошел к девушке, схватил ее за шею, заставил повернуться к себе спиной и встать на четвереньки. Девушка, всхлипывая и лепеча что-то, подчинилась приказу. Мужик, недолго думая, встал сзади нее на колени, задрал ее подол, а потом стянул с себя рваные штаны. Я зажмурилась, с ужасом представляя, что будет дальше. Услышала вскрик девушки, а потом характерные хлопки тела о другое тело.

Охрана взорвалась громогласным хохотом, подбадривая насильника сальными шутками и советами. Девушка надрывно стонала, практически рыдая, а мужик рычал и все яростней ускорялся, двигаясь быстро и резко. Я отвернулась от этого ужаса. Сделать ничего не могла, а наблюдать насилие не было сил. Слезы душили меня, пытаясь пролиться вместе с рыданием, что билось в моей душе. Так вот зачем тут девушки.

Они служили стимулом для рабов. Получается, каждый мог подойти, выбрать любую и отыметь, когда ему позволит охрана. «Это жестоко, очень жестоко, — зло подумала я, — Так оставлять это нельзя, нужно рассказать всем, пусть знают, что за монстры живут в подземном городе».

Шлепки закончились с последним рыком мужика. Потом остались только всхлипывания девушки. Я обернулась. Она лежала на каменном полу, с задранным подолом и рыдала, пряча лицо руками. Другие девушки не подходили к ней, а лишь косились испуганно и с сожалением. Мужчины, тоже продолжили работать, не обращая внимания на происходившее.