Оба высоко парящих наблюдателя, были даже облачены очень похоже. Их наряды лишь незначительно отличались длиной верхнего облачения. Мужская фигура была закутана в одеяние без каких-либо швов, имеющее два небольших разреза внизу вдоль бедер, и не доходящее до колен добрых пару ладоней. В то время как верх, странного серебристого балахона, перетекал в глубокий капюшон, скрывающий почти всё лицо. Темные брюки свободно сидели на длинных ногах и ныряли в черные сапоги без единой застёжки. Более хрупкая и низкая женская фигура повторяла наряд своего собеседника, и лишь край серебристого одеяния был немного длиннее и потому касался её стройных колен — даже довольно плотные штаны не могли скрыть этого факта.
Оба высоко парящих наблюдателя, были даже облачены очень похоже. Их наряды лишь незначительно отличались длиной верхнего облачения. Мужская фигура была закутана в одеяние без каких-либо швов, имеющее два небольших разреза внизу вдоль бедер, и не доходящее до колен добрых пару ладоней. В то время как верх, странного серебристого балахона, перетекал в глубокий капюшон, скрывающий почти всё лицо. Темные брюки свободно сидели на длинных ногах и ныряли в черные сапоги без единой застёжки. Более хрупкая и низкая женская фигура повторяла наряд своего собеседника, и лишь край серебристого одеяния был немного длиннее и потому касался её стройных колен — даже довольно плотные штаны не могли скрыть этого факта.
— Ты жульничал! Думал, я не замечу?! — возмущенно воскликнула женщина, сверкнув золотистыми глазами из-под едва блестящей ткани капюшона.
— Ты жульничал! Думал, я не замечу?! — возмущенно воскликнула женщина, сверкнув золотистыми глазами из-под едва блестящей ткани капюшона.
— Это игра, дорогая сестра, учись проигрывать достойно, — в этот раз мужчина явно потешался над собеседницей, и даже её обиженный взгляд оставил его равнодушным.
— Это игра, дорогая сестра, учись проигрывать достойно, — в этот раз мужчина явно потешался над собеседницей, и даже её обиженный взгляд оставил его равнодушным.
— Тогда в следующий раз будь готов остаться ни с чем, я больше не намерена поддаваться тебе, — женский голос растерял все нотки обиды, и в его хрустальном звоне добавилось пренебрежение и плохо скрываемая досада. — Как жаль, думала, мы хотя бы успеем понаблюдать за борьбой этих мошек.
— Тогда в следующий раз будь готов остаться ни с чем, я больше не намерена поддаваться тебе, — женский голос растерял все нотки обиды, и в его хрустальном звоне добавилось пренебрежение и плохо скрываемая досада. — Как жаль, думала, мы хотя бы успеем понаблюдать за борьбой этих мошек.