— Это так ресторан называется?

Велесов смеется:

— Завтра увидишь и поймешь.

Не увижу, не пойму. Я вдруг осознаю это совершенно отчетливо. Не будет ни мозгов, ни ужинов. Ничего уже не будет. Но не в силах объяснить это свое предчувствие, я как всегда трусливо заталкиваю его поглубже, а сама еще сильнее вжимаюсь в Велесова.

Как в последний раз.

7. Что в имени тебе моем

7. Что в имени тебе моем

Так странно, боль оставляет следы на наших лицах и делает нас похожими друг на друга.

(с) Стивен Кинг

Мне снится Лиса. В этом сне ей примерно как мне сейчас, значит мне самой едва исполнилось десять. Я пытаюсь что-то приготовить на неудобной новой плите, а сестра прямо здесь, в шаге от меня, ссорится по телефону с мужем.

— Зачем ты его позвал?! Я не просто так отказывалась. Он опасен, Олег, он… не поддается.

Ответа я не слышу, да и сам разговор мне не особенно интересен, их супружеские войны давно приелись, но на сей раз реакция Лисы неожиданно пугает.

Потому что она перестает кричать. И вообще больше ничего не говорит. Просто начинает тихо плакать. Беззвучно глотает слезы, вытирает щеки свободной от телефона рукой, некрасиво размазывая тушь, и молчит, молчит, молчит. Возможно, слушает мужа. А потом поднимает на меня жуткие, почти бесцветные глаза и вздрагивает, будто до этого и не подозревала о моем присутствии.

— Кто не поддается? — спрашиваю я.

Но Лиса лишь зажимает рот и мотает головой.

— Кто не поддается?