– У нас не бывает бастардов.

Одна бровь дяди взлетела вверх, я подсматривала в щелку между ресницами.

– Дандалион – это исключение из правил, это особый случай…

– То есть, мы мучаем ребенка, просто потому что вы почувствовали кровь Хэсау в ком то из Северного Предела? – вторая дядина бровь взлетает вверх и он откровенно смеется. – Тебе напомнить, сколько раз ваши горячие молодые головы пересекали земли Фейу только за одну эту зиму? Горцы, аларийцы…

– Мы не знаемся с чужими, Каст, это запрещено, – голос Хока звучал тяжело и сурово.

– Запрещено и не знаемся – это разные вещи, Хоакин. Вон стоит результат того, что запрещено, а в клане учится результат «не знаемся»…

– Это все вы, Блау, – Хок фыркнул сквозь смех.

– Где один, там и второй, где второй, там и третий. Если дым идет из-за горы, значит там есть огонь, Хок. Вам стоит искать среди своих, – дядя сделал паузу, – но вряд ли кто сдаст. Если кровь проснулась, можно ли ее удержать?

– Нет, – голос был задумчив, послышался звук вина, наливаемый в бокал. – Нет. Максимум пять-шесть декад и прибегут сами, с момента посвящения. Но все сходится по времени – прием, пробуждение и первая кровь…

– Хок! – дядя постучал по столу. – Предположим, только предположим, это Вайю. Ваши сейчас будут приходить порталом каждую декаду, пока согласуют проект. Если хоть кто-то сможет сказать, что это точно Вайю, если что-то пойдет не так, я буду первым, кто отправит ее в клан Хэсау. Я не враг своей крови. Вайю и Аксель единственное, что осталось от Юста…

– И Рели…, – эхом откликнулся Хок.

– И Рели, – дядя вздохнул.

Хорошее время, чтобы отпустить контроль. Они пришли к определенному консенсусу. Диагностические чары вздрогнули и погасли с глухим хлопком – я перестала подпитывать их силой. Дядя отреагировал первым, оказавшись рядом, подхватывая мое занемевшее тело. И я была ему за это очень признательна. Не уверена, что смогла бы не вздрогнуть, подхвати меня сейчас Хок.

– Вайю, молодец девочка, молодец, – дядя держал меня на руках, покачивая. – Хок, я отнесу ее в кровать и вернусь.

Хлопнула дверь в кабинет, и дядя быстро понес меня к лестнице.

– Молодец, девочка. Почти час. Ещё немного и было бы слишком, – мне показалось, я почувствовала легкий поцелуй в макушку, но я могла ошибиться – чувствительность возвращалась к сведенным судорогой пальцам, больно покалывало, когда приливала кровь.

Лестница, переходы, галерея, комната, и меня мягко опускают на родную тахту.

– Нэнс, растереть. Горячего чаю и ванну на ночь. Быстро! – дядя командовал, и я слышала, как закудахтала Нэнс. Хлопнула дверь и я тихонько приоткрыла ресницы – в комнате была только аларийка.