Я начала перебирать украшения по одному, держа каждое в руках несколько мгновений. Вот это широкое и простое кольцо, с гравировкой старинными рунами, оно мне нравилось. Но внутри все молчало. А вот эти длинные нефритовые серьги я не одевала ни разу, но именно вызывали вспышку узнавания и чувство счастья внутри.
Я перебрала все, отложив небольшую кучку отдельно. То, что не нравилось лично мне, но вызывало странные чувства.
Что можно попробовать ещё? Коробка с боевым луком Акселя занимала почетное место на низком чайном столике, я не стала оставлять его на стрельбище, буду ухаживать сама. Крышка щелкнула и на бархатном ложе появилась моя прелесть. Красивый, я повторила контуры резьбы кончиками пальцев. Надежный. Великолепный.
В ответ внутри всколыхнулось отчетливое отвращение. Много-много отвращения. Хотелось захлопнуть крышку, отправить коробку в самый дальний угол, и вернуться к тряпкам и украшениям.
Вот оно. Я поймала тебя, что бы это ни было.
Не может же все одновременно нравиться и не нравиться, вызывая полярные эмоции? Не может. Единственная идея, которая пришла мне в голову требовала дополнительной проверки.
В дверь постучали.
– Мисси, мастер Ликас ждет в лаборатории, – Нэнс осторожно заглянула в комнату и вошла. – Вы решили разобрать шкатулку? – она потянулась к маленькой кучке украшения и вытащила те самые нефритовые серьги. – Я давно говорила, почистить бы, мисси. Раньше каждый день носили, а сейчас почитай все свои любимые вещи забросили.
– Забери их Нэнс. Все. И не возвращай, пока хорошенько не отчистишь. Потом собери здесь все, я кое-что искала.
– Айу, божечки, мисси, тут работы до полуночи. Вы мисси, в следующий раз скажите мне, я аккуратно найду…, – служанка с причитаниями бросилась к развороченному шкафу.
***
Освещение в лаборатории стало приглушеннее. Было достаточно светло, но яркость магических светильников изменилась так, что стало понятно – наверху, на улице, уже настал поздний вечер.
Ликас сидел, скрестив ноги, перед чайным столиком традиционной высоты, который по настоянию мастера Луция установили в дальнем углу. Луций сказал, что будет приходить ко мне пить чай.
Или так падал свет, или Ликас действительно был сумрачен. Лицо было в тени, брови нахмурены, пальцы ритмично отстукивают по столешнице.
– Вайю, – Наставник указал на мягкий коврик напротив. Я села, скрестив ноги. – Руки на столешницу, – он развернул мои ладони вниз, чтобы они упирались в стол. – На будущее, удобно уходить в Круг в медитации. Положение устойчиво при возвращении, и не вызывает вопросов, если что–то затянется.