— Мне нужно все. Прошу. — Я сложила руки в молитвенном жесте к Сереброцветой.

— Нет, это просто не выносимо. Первый день как ты вернулась к занятиям, и уже успела пострадать. — Смотря в стену, говорил он. — Еще и Шано, как полный недоумок, решил продемонстрировать вливание именно на тебе!

— Я поняла. — Она улыбнулась. — Бель, я хочу, что бы ты знала, что бы с тобой не случилось, я всегда жду тебя в стенах этой школы.

— И в любой лесной глуши! — Вгрызаясь в мясной окорок, добавил Потай.

— Я не хочу знать, что произошло между вами, это ваше, личное. Но настоятельно рекомендую прекратить немедленно. Вы позорите школу, устраивая мальчишеские драки. Вы же преподаватели! А теперь выметайтесь. Живо!

— Не могу знать.

Выглядел он сегодня не обычно, плотные тканевые брюки, простая рубаха, не плотно прилагающая к телу, и куртка с серыми вставками, напоминающее дизайн платье Шаархе. Темные волосы были собранны в тугой хвост, и перетянуты кожаным ремешком.

Ивелли продолжала сидеть на кровати и рассматривать меня безэмоциональными карими глазами.

Тело все еще дрожало в сильных руках, но волнение пьяно путало слова в голове, и вместо четких слов, из меня выходил какой-то бред.

Элор рассмеялся.

Она слабо улыбнулась.

Его чешуя, словно осенняя листва, валялась рядом, отлетая с его кожи при каждом новом ударе. Со змеиных глаз бежали крупные, как градины слезы.

— Что привело тебя ко мне?

По нитям поползли, небольшие, размерами с жемчужины, сгустки силы.

Да не нужны мне были его объяснения, я просто хотела, что бы он был рядом.

— Добра и солнца вам, профессор Шано. — Обернувшись, я посмотрела по сторонам и, убедившись, что нас никто не видит, приподнялась на носочки и поцеловала Шайэна в нос.

«Ты значишь гораздо больше, чем думаешь. И твое не знание стоило тебе доверия, моя лас».

— Хм… Ты определенно тянешь силы из меня. — В слух рассуждал Син. — Только как? Это просто невероятно! Еще и боевую… Хм…

— Что он тебе сказал? — Зло спросил Варий-амо.

У меня не было ответа на этот вопрос, даже для самой себя. Я просто не могла, при мысли, что он мог остаться там навсегда, погребенный под камнями, сводила меня с ума.