Айвин отсутствовала недолго, но Кенрад и Эвви опередили её, ворвавшись в комнату с возбуждёнными криками.

— Дедушка Мей, скажи ему, что он дурак! — восьмилетняя девочка кинулась в его объятия, и он с улыбкой почувствовал знакомое сооружение из косичек на голове и карамельный запах из кондитерской лавки. Как всегда, требование звучало весьма решительно. Её брат — на полтора года старше и куда более степенного нрава — остановился поодаль, сердито чертя носком по ковру.

— Это почему же? — поинтересовался Мей, пока Эвви по-свойски усаживалась к нему на колени.

— Я не подкидывал рыжей Гилти мышь за шиворот, я уже говорил! — возмущённо вмешался Кенрад. — Я даже не знал об этом!

— Зато ты вместе со всеми дразнил её, и меня заодно!

— Вот ещё, даже не думал. Против тебя я слова не сказал.

— Всё ты врёшь! Я заступилась за неё, а ты сказал, что все девчонки дуры и трусихи.

— Ну я же не тебя имел в виду! — вскипел Кенрад, ожесточённо теребя статуэтку с комода. — И вообще, никто не просил её вопить так, будто её режут!

— Я попрошу дедушку Мея позвать Отражение, чтобы на вас наложили заклятие безмолвия, — пообещала Айвин, открывая дверь. — А ну быстро мыть руки и в столовую!

— Ну, нет, Отражение — это перебор, — сказал Мей и, подумав, добавил: — Хотя... Многие из них не любят девочек, которые обзываются по пустякам, а ещё больше мальчиков, которые смеются над чужим страхом.

— Откуда тебе знать? — подозрительно спросил Кенрад. — Вряд ли вы с ними это обсуждали.

Мей вздохнул. Ох уж это беспощадное взросление. Жаль, что они перестали верить каждому его слову.

— Я могу судить об этом по многим другим вещам. Честное слово, — он помедлил, осознав, что даже чуть-чуть лукавит. Гэрхо, да и некоторые из прочих знакомых ему Отражений определённо были бы в восторге от затеи с мышью и долго хохотали. Но детям необязательно об этом знать. — Так или иначе, думаю, вам пора забыть эту глупую историю и пообедать. Не стоит злиться друг на друга — бесполезное занятие.

— К тому же суп остывает, — напомнила Айвин. — А Тэлли сегодня сварила тот самый, с опятами.

И точно — по дому уже разносился густой грибной аромат. Мей решительно попытался высвободиться из ручонок Эвви, чтобы встать; с годами это становилось всё сложнее.

— Историю, — попросила она неожиданно смиренным голосом. — Только одну, ну пожалуйста.

— Да, пожалуйста! — поддержал Кенрад, усаживаясь на полу у кровати; уж в этом они всегда были единодушны. — Мы не голодны, мама.

— Опять эти капризы, — как можно суровее сказала Айвин. — Потом вы уйдёте бродить по улице, а уроки снова останутся неприготовленными.